– А туалет у тебя где?
– Вот умывальник, он же и туалет.
– Как это? Не поняла…
– Очень даже просто.
– Это тебе просто, шланг вытащил и сливай в умывальник, а мне как?
– Тоже не проблема, не ты первая ко мне приходишь, – прихрамывая и смеясь, Костя – так звали хозяина мастерской – подвинул к умывальнику два табурета. Умывальник был невероятно грязен, казалось, что можно испачкаться, даже не прикасаясь к нему.
– А когда не отлить надо, а.., ты что.., тоже туда?
– Нет, не туда.
– А куда?
– Во двор, за гараж. Надеваешь резиновые сапоги и идешь.
– А палку рядом ставить не надо?
– Какую еще палку?
– Собак бродячих и котов отгонять.
– Нет, не надо. Водки хочешь?
– Наверное, хочу, только пописать хочу еще сильнее. Ты отвернись, что ли.
– Господи, – воскликнул Константин, почесывая небритую щеку, – да мочись себе на здоровье, это меня даже возбуждает.
– Зато меня не возбуждает.
– Ну как хочешь, пойду что-нибудь пожрать приготовлю.
– А чай у тебя есть?
Чай есть – Это хорошо.
Алла сняла потрепанную шубку и забралась на табуреты, балансируя на них, как эквилибристка.
Затем пристроилась так, чтобы не задеть грязный умывальник, и принялась мочиться.
А хозяин мастерской под журчание струи о железную раковину собирал на стол. Он поставил два пластиковых стаканчика и крикнул:
– Воду, дура, открой, а то мочой вонять будет на всю мастерскую, никакой лак не перешибет!
– Воду?
– Да.
– Холодную?
– Другой у меня нет!
– А, сейчас открою.
Струя ударила из крана с такой силой, что рикошетом от дна раковины брызнула во все стороны, от испуга Алла чуть не свалилась с табуреток.
– Мать твою, – закричала она, – вся задница мокрая!
– Вот и подмойся заодно.
– Холодной водой, что ли?
– Покрути другой кран, если не отключили, вода станет теплой.
– Отключили, – расстроенно сообщила проститутка.
– Могу из чайника кипяточку плеснуть.
«Себе на член плесни, придурок! – подумала Алла, но промолчала. – Еще, чего доброго, выгонит на мороз».
– А задницу чем вытереть?
– Не знаю.
– Ну и ладно, – натянув колготки, Алла спрыгнула с табуретов.
– Иди сюда, – позвал Костя.
На впопыхах расчищенном от багета столе ле жала бумага, а на ней – два пластиковых стаканчика, начатая бутылка, открытая банка с какой-то квашней непонятного происхождения и черный хлеб, по-видимому, нарезанный очень острым ножом.
Ломтики были такие тонкие, что больше походили на плоские чипсы.
– Давай, девочка, за знакомство.
– А сколько тебе лет, Костя?
– Да уж полтинник разменял.
– Пятьдесят, что ли?
– Ну, пятьдесят, а что?
– А я думала, тебе лет сорок.
– А тебе, небось, двадцать?
– Точно, двадцать.
– Ну вот и хорошо, дочка, – сказал мастер по изготовлению рамок. – Давай, выпей водки, согреешься, а потом спать пойдем.
– Спать?
– Ты же хочешь спать?
– А ты? Не хочешь?
– И я хочу спать. Вот мы и будем спать вместе – то я на тебе, то ты на мне.
Конечно, ничего не стоило плюнуть на все и уйти, но вариант был не из худших, хотя хозяин мастерской немного пугал Аллу. Странный какой-то, будто не в себе. А еще ей хотелось увидеть обрубок ноги, с безногими юной проститутке еще никогда не приходилось иметь дело. С безрукими – случалось, с беззубыми тоже, а вот чтобы без ноги… Имелся шанс восполнить пробел в образовании, его следовало использовать.
Квашня в банке, как ни странно, оказалась вкусной, а хлеб свежим. Когда вся водка была выпита, Костя встал, взял девушку за руку и прихрамывая повел к умывальнику.
– Зачем ты меня туда тащишь?
– Чтобы рот помыла.
– А ты член помыл?
– Сейчас помою.
– Холодной водой?
– Он у меня закаленный, холодная вода ему только на пользу. Или, может, ты мне его помоешь?
– Могу, – согласилась Алла и, увидев обмылок, улыбнулась.
Обмылок лежал в грязной мыльнице, до половины наполненной мутной водой с пузырями.
– Мочалочка сверху.
– Вижу, – сказала Алла, протягивая руку к бледно-розовому обрывку мочалки.
– А вот зубной щетки у меня нет, так что придется полоскать водой. Можешь с мылом.
– У меня есть презерватив.
– Надень его себе на голову.
– А может, тебе?
– Не надо – задохнусь.
Закончив водные процедуры, Костя потащил проститутку к кровати. К изумлению Аллы нога у него оказалась абсолютно нормальной, безо всяких увечий.