3 
«Ключей много и замков много, дверь двойная».
Не спеша Рублев подошел к обомлевшему сектанту, схватил его за отвороты пальто и выволок на площадку; свободной рукой нажал кнопку верхнего этажа. Створки сошлись, и лифт с гудением пошел вверх, унося одинокого пассажира – полуживого охранника.
– Кто вы? – побелевшими от страха губами спросил благообразный проповедник-сектант.
Его рука потянулась к нагрудному карману, Комбат взглядом перехватил это движение.
– Я бумажник достану. Там много денег, берите…
– Говноед ты, – Рублев заглянул проповеднику в глаза – лживые и пустые.
– Что вам надо?
Рублев тряхнул проповедника, и несмотря на то, что тот весил никак не меньше девяноста килограммов, оторвал его от пола.
– А теперь слушай и запоминай. В твою долбанную секту ходит Маша Мослакова. Если еще раз я увижу ее на ваших сходках, если еще раз ты или кто-нибудь из твоих людей заикнется о продаже ее квартиры, о святых деревнях в тайге, то я не только подниму тебя, но и опущу.
– Она сама хочет, это веление сердца, которым она слышит Бога, – залепетал проповедник-сектант, переходя на привычный для себя язык, каким дурачил людей.
– А мне сердце подсказывает, что неплохо бы тебя размазать по стенке, как дерьмо.
В наступившей тишине было слышно, как сдвигаются и раздвигаются створки лифта, застрявшего на верхнем этажа. Рот проповедника беззвучно открывался и закрывался с той же регулярностью.
– Понял?
– Да…
– Второй раз я спрашивать не стану. А свою заумную хрень про дерьмо прибереги для сектантов-идиотов.
Рублев разжал пальцы, и проповедник, как мешок с картошкой, глухо осел на пол. А Борис Иванович, не оглядываясь больше, пошел вниз. Он и не видел, как торопясь проповедник вытащил из кармана пальто трубку радиотелефона, как трясущимися от страха руками набирал номер Андрей нетерпеливо распахнул дверцу, завидев спокойно выходившего из арки Комбата.
– Ну что?
– Думаю, больше к ней не станут приставать с продажей квартиры, – только и сказал Рублев, садясь за руль своей машины.
– Спасибо тебе.
– Не за что.
Проехав пару кварталов, Комбат заприметил машину – серый «вольво», неотступно следовавший за ними. Возбужденный и радостный Андрей Подберезский в упор ее не видел, и Рублев решил ничего пока не говорить о преследователях. «Сам справлюсь», – подумал он.
– Тебя к дому подбросить?
– Да.
Подберезский пожал на прощание Комбату руку:
– Ты уж извини.
– Ничего.
Рублев покосился на машину преследователей, застывшую метрах в семидесяти, никто из автомобиля не выходил. Андрей зашел в подъезд, и лишь после этого Комбат отъехал. «Вольво» пошел следом.
– Значит, я им нужен, а не Андрюша.
Комбат миновал свой дом. В нем проснулся азарт охотника. В душе Борис Иванович понимал, что лучше бы было не отпускать Подберезского.
Но он надеялся справиться сам. Впереди показался поворот к пустырю, где когда-то, лет десять тому назад, затеяли грандиозную стройку, да так и бросили. «Форд» Рублева свернул направо и замер у поваленного строительного забора.
«Вольво» проследовал по главной дороге.
– Неужели ошибся? – подумал Рублев.
Он вышел из машины и двинулся в глубь заброшенной стройки.
«Нет, не ошибся», – тут же понял он, заметив на другой стороне заросшего кустами котлована машину преследователей.
Теперь Комбат действовал осторожнее, ни шагу он не делал без того, чтобы не осмотреться. Вот за сваями мелькнула тень, уже начинало смеркаться, и Рублев не мог толком определить, сколько же человек противостоит ему – двое, а может, и трое.
Звякнул металл. Рублев оглянулся. Шагах в десяти от него стоял низкорослый, широкий в плечах мужчина азиатской внешности, лет сорока-сорока пяти. На волосатый кулак была намотана черная с крупными звеньями стальная цепь, свободный конец которой свисал до самой земли.
«Один».
Еще двое показались с другой стороны: у одного в руках – ржавый арматурный прут, подобранный тут же на стройке, у второго – нож.
Обычно, завидев Комбата, его противникам тут же хотелось очутиться где-нибудь подальше. Но эти трое были сильны – вполне могли помериться с ним силой. И Рублев пожалел, что не прихватил с собой оружия.
– Ты, – вместе с плевком вылетело и слово" узкие глаза превратились в щелочки, – тебе что-то не нравилось?
Рублев решил выиграть хитростью. Поднял руки, показывая пустые ладони.
3 
