Особенно,... 
70 
Потом мутная пленка перед ее глазами лопнула, медленно, словно нехотя, разойдясь в стороны, и княжна увидела прямо перед собою белое кружево оконной занавески, а за нею — промытое до полной прозрачности стекло и густую зелень парковых деревьев. Следом вернулись звуки, а вместе с ними и ощущение собственного тела — молодого, сильного, до неприличия здорового, способного справиться с любым обмороком, с любым наваждением. На мгновение в Марии Андреевне вспыхнула острая ненависть к собственному телу, которое упрямо продолжало жить и после смерти дорогих ей людей. Но потом и это чувство прошло, сменившись уже знакомым ощущением пустоты, образовавшейся на месте чего-то привычного и родного. Так было после смерти старого князя; так было, когда полковник Шелепов сообщил ей о гибели Федора Дементьевича Бухвостова, и так же было теперь, когда незнакомый поручик с раскосыми монгольскими глазами принес печальное известие о Вацлаве.
Из собственного опыта княжна знала, что с этим непреходящим ощущением пустоты можно жить, но ей вдруг сделалось интересно: сколько потерь может вынести человек, прежде чем лишится рассудка? Порой ей начинало казаться, что этот миг недалек; то же самое она чувствовала и сейчас.
— Что он сказал? — спросила она, медля поворачиваться к гостю лицом. — Что именно он просил вас передать мне?
Юсупов переступал с ноги на ногу, не отрывая изумленного взгляда от прямой спины и гордо приподнятой головы юной княжны. Ему подумалось, что кое-кто сильно ошибся в отношении этой девицы. «Тут возможно одно из двух, — подумал он. — Либо ее любовь к этому неизвестному мне поляку была вовсе не так сильна, как говорят, либо свести княжну с ума будет сложно. Ха, сложно! Боюсь, человек с таким самообладанием тронется умом в самую последнюю очередь. Но какова!... Право, достойна восхищения».
— Я восхищен вашим мужеством, сударыня, — совершенно искренне сказал поручик Юсупов, обратившись к спине княжны, которая по-прежнему смотрела в окно. — Что же до последних слов Огинского... Боюсь, он не успел договорить до конца. «Скажи княжне Марии» — таковы были эти слова, и, произнеся их, он испустил дух. Думаю...
— Как же вы узнали, — по-прежнему глядя в окно, за которым не было ничего интересного, перебила его княжна, — что его слова были обращены именно ко мне, княжне Марии Вязмитиновой? Мария — весьма распространенное имя среди христиан, и не только на Руси.
Пользуясь тем, что княжна на него не смотрит, Юсупов озадаченно поиграл бровями. Такого вопроса он как-то не предвидел; он, этот вопрос, более всего напоминал ловушку, в которую поручик забрел по неосмотрительности, недооценив противника. Однако медлить с ответом было нельзя, дабы недоумение княжны не переросло в подозрение, а подозрение — в уверенность.
— О, — сказал Юсупов, — но это же так просто, сударыня! Неужто вы думаете, что Огинский мог не рассказывать о вас мне, своему ближайшему другу, с которым делил поровну кров, пищу и все превратности войны? Неужто вы думаете, что кто-то, встретив вас и поговорив с вами в течение минуты, сможет потом удержаться от восхищенных описаний вашей внешности, вашего обаяния, манер и острого природного ума, проглядывающего в каждом вашем слове? Я множество раз слышал от Огинского рассказы об ангеле, светлый образ которого он повсюду носил в своем сердце; и как мог я не догадаться, о ком идет речь, когда он перед смертью произнес ваше имя?
Княжна неожиданно повернулась на каблуках и устремила на лицо поручика пристальный испытующий взгляд. Юсупов, однако, успел приготовиться и встретил этот взгляд без тени замешательства. Эта забава начинала казаться ему не лишенной интереса.
— Никогда не думала, что Вацлав Огинский был хвастлив, — произнесла княжна. Она была бледна, в глазах горел мрачный огонек, слегка напугавший Юсупова.
Поручик склонился, прижав ладонь к сердцу.
— Сударыня, — воскликнул он, — мне жаль, если слова мои были вами неверно истолкованы. Во всем, что говорил о вас мой друг Огинский, не было и тени непочтительности. Напротив, он всячески превозносил вас, как будто вы не человек, а вот именно ангел. Увы, сравнение избитое, но иного я просто не в силах подобрать. Поймите, сударыня, что перед лицом смерти люди спешат поделиться друг с другом самым дорогим, самым светлым, что у них есть.
Княжна медленно склонила голову в полном достоинства поклоне, и Юсупов вновь поймал себя на том, что любуется ею. Удержаться от этого занятия в присутствии княжны Вязмитиновой было трудно, а пожалуй, и невозможно, и Юсупов подумал, какая все-таки скотина этот липовый лейб-гусар и как низко пала высокородная княгиня Зеленская. Впрочем, выбирать ему не приходилось, по крайней мере пока. Сначала нужно было разобраться в запутанной сути происходящего, а после уж принимать окончательное решение.
70 
