Особенно,... 
63 
— Вы совершенно правы, уважаемый сэр Стефан, — вздохнул посол, — но в своих рассуждениях не учли одной мелочи. А именно — пострелять нам придется всего один раз. Я не думаю, что после того, как Стамбул будет превращен в дымящиеся развалины, найдется много желающих послужить новыми мишенями. И, поверьте, я ничуть не преувеличиваю. Если хотите, могу прямо при вас подсчитать потребное количество стволов, боеприпасов к ним и количество задействованных в операции кораблей, как морских, так и воздушных. Наверняка получатся не такие уж огромные цифры, все-таки Стамбул — сравнительно небольшой город, и в нем много деревянных домов, которые отлично горят. Да и в большинстве каменных, насколько я в курсе, перекрытия из дерева. Относительно же цены снарядов — да, она велика. Но сейчас Австралийская империя ни с кем не воюет, а это значит, что потихоньку начинают возникать проблемы с боеготовностью наших вооруженных сил. И в такой ситуации возможность потренировать экипажи в условиях реальных боевых действий стоит куда больше истраченных на снаряды и топливо для кораблей денег.
Кантакузин ждал продолжения, он чувствовал, что это еще далеко не конец беседы. И не ошибся в своих предположениях, ибо посол сказал:
— Однако все на свете имеет свою цену. И, если Османская империя ее предложит, наверняка можно будет повернуть дело к обоюдной выгоде.
Да, подумал посланник упомянутой империи, речи завоевателей во все века и во всех странах одинаковы. Или давайте богатый выкуп, а потом платите дань, или от вашего города не останется и камня на камне. Но то, что собеседник упомянул об обоюдной выгоде, внушает надежду, и для уточнения следует повернуть разговор самую малость в сторону.
Видимо, отца Юрия посетили похожие мысли, потому как он предложил:
— Уже полдень, не желаете ли отобедать? Правда, турецкой кухни в посольстве нет.
— Ничего страшного, — заверил его Стефан, — я немало странствовал на своем веку и успел привыкнуть и к европейской.
— У нас австралийская, но отличия от знакомых вам не слишком велики.
Сказав это, австралиец нажал на тот же выступ, но несколько раз подряд, причем так, как будто отбивал какую-то мелодию. Минут через десять уже знакомая девушка быстро накрыла стол.
Австралийская кухня мало чем отличалась от европейской, да и было сейчас Кантакузину не до кулинарных изысков или посуды из неизвестного материала. Он осторожно начал:
— Позвольте мне коснуться одного вопроса, который может вызвать ненужные недоумения. Я о подарке от визиря…
— Простите, а какие тут недоумения? — возразил австралиец, — все понятно. Подарок не очень официальный, поэтому должен быть небольшим. Что же до его весьма относительной ценности, то тут тоже все логично — что толку дарить дорогие вещи, если еще неизвестно, чего ждать от одариваемого!
— Вот именно, — обрадовался явному намеку османский посланник, — и теперь, когда мы с вами уже обменялись мнениями и перешли к поиску точек соприкосновения, позвольте вас спросить. Как в вашей империи относятся к тому, что некое должностное лицо будет получать пенсион от иной державы?
— Нормально относятся, — пожал плечами посол.
Тут он нисколько не лукавил — еще на первом инструктаже герцог Алекс сказал, что когда предложат — надо брать. Причем, если позволяет обстановка, удивиться, что дают так мало. Главное — ни на секунду не забывать, что полученное принадлежит Австралийской империи. Поэтому отец Юрий добавил:
— Только не надо никому предлагать золото, в том числе и мне. Ни в метрополии, ни в колониях оно у нас особо не ходит, мы используем его в основном для внешней торговли. Вот алюминий — совсем другое дело.
— А серебро или драгоценные камни?
— Серебро у нас считается малоценным металлом, из него чеканят деньги для колоний, разве что речь идет тоннах о пятидесяти-шестидесяти, но камни… а давайте-ка я открою вам небольшой секрет. Есть у меня маленькая слабость — я собираю рубины, причем так, чтобы каждый последующий был больше предыдущего. И если у вас найдется камень крупнее того, что я вам сейчас покажу…
Тут в соответствии с инструкцией следовало придать лицу алчное выражение, но в силу почти полного отсутствия практики оно получилось скорее мечтательным.
Отец Юрий открыл выдвижной ящик стола и достал из него простой ларец без всяких украшений. Открыл, извлек содержимое, и Кантакузин потерял дар речи. В ларце находился всего один рубин. Но какой! Едва ли не пяти дюймов в длину при ширине не меньше полутора! Вряд ли в сокровищницах султана найдется хотя бы впятеро меньший.
63 
