107 
— Выпьем за знакомство, мил человек.
Муму согласно кивнул.
За первым стаканом был такой же, абсолютно полный, до краев. Вот от третьего Михара отказался, а Дорогина заставил выпить. Он и сам не знал, зачем спаивает глухонемого и к чему это может привести, но опасности пока Михара не чувствовал, да и Муму вроде бы держался достойно.
"Да, пить этот глухонемой умеет, любому фору даст.
А ну-ка, если я вкачу в него третий стакан? Посмотрим, что он тогда замычит", — и, угрюмо глядя на Муму, Михара всучил ему третий стакан.
Но пил Муму не водку, хотя морщился и делал вид, что пьет алкоголь. Ловко успел подменить его на воду, когда наливал себе под краном — запить. Он выпил третий стакан, весь, до последней капли, поставил его на край стола.
Михара сидел, призадумавшись, спиртное ударило в голову. И чтобы не клевать носом, он достал неизменную «Беломорину».
"Так, так, — думал старый рецидивист, — Муму непробиваем, как пень, и глух, как рыба. Хотя рыба слышит, только говорить не может. Вот-вот… Что говорил Рычагов? Что лишние руки в доме никогда не помешают.
И если денежки прибрал к рукам он, то наверняка не делал это в большом секрете от Муму. Смотрю, он ему во всем доверяет. Быть может, этот дурак Муму кое-что видел, кое-что знает. Жаль, разговорить его нельзя, а то бы выболтал. Но есть другой способ", — Михара засмеялся собственной мысли.
— Подожди-ка здесь, Муму, — он положил Дорогину руку на плечо, заставив остаться на месте, потому что тот было уже начал вставать следом за Михарой. — Сиди здесь и жди.
Михара, волоча ноги, сходил в свою комнату, достал из внутреннего кармана пальто бумажник и поторопился на кухню.
— Ну-ка, Муму, мы с тобой сейчас сыграем, — он раскрыл одно из отделений бумажника, вытащил пару сотенных долларовых купюр, протянул Дорогину, следя за тем, как меняется выражение лица глухонемого.
— Ну?
Муму и в самом деле заинтересовался бумажками, хоть игру Михары он понял. Широко улыбнулся, закивал, вроде бы благодаря благодетеля, и сунул деньги себе в карман, причем так быстро и ловко, что Михара даже не успел опомниться.
— Э нет, давай назад.
Муму отрицательно покачал головой, а затем схватил руку Михары и принялся трясти так же, как и при их первой встрече.
«Дурак, дурак, а в бабках толк знает, тут тебе память не отшибло».
Михара подумал, что, не дай бог, ему самому довелось бы сойти с ума, то он тоже помнил бы вид долларов.
Такое не забывается, как не забывают мать родную. И он принялся объяснять жестами Дорогину, чтобы тот показал ему, где в доме лежат деньги.
Но Сергей только хлопал себя по карману, куда спрятал двести долларов, полученных от щедрого гостя, и улыбался, время от времени показывая на стол, мол, щедро вы заплатили за мои услуги: за открытые ворота, за накрытый стол и за то, что я такой хороший, а мой хозяин такой гостеприимный. Но долго притворяться было бы неосторожно, и в конце концов Дорогин показал, что понял, чего от него добивается Михара.
— Покажи, покажи, веди меня, — воодушевился старый рецидивист.
Муму сперва приоткрыл дверь и указал на спальню Рычагова. Затем приложил палец к губам и повел Михару наверх. Распахнул платяной шкаф, запустил руку во внутренний карман пальто доктора, вытащил бумажник.
Там лежали четыреста долларов и еще русские рубли.
Затем жестом Дорогин изобразил, что это деньги хозяина, и, вытащив из кармана свои двести, показал, что это его деньги, Михара злобно плюнул себе под ноги, понимая, что попытаться забрать деньги у глухонемого — дело не безопасное, тот силен и мало ли что ему спьяну взбредет в голову.
Водка в него уже не лезла, как и еда. Все выпитое и съеденное стояло где-то в районе кадыка, и если бы Михаре сейчас пришлось завязывать шнурки, то он не рискнул бы нагибаться, а попросил бы это сделать Дорогина.
А того алкоголь вроде бы как и не взял. Да, он немного раскраснелся, глаза блестели, но на ногах держался твердо, даже не притрагивался к стене, когда спускался с винтовой лестницы второго этажа.
«Ничего, поживу здесь, пообвыкнетесь, я вас раскушу. Нельзя же целую неделю постоянно держать себя в руках, где-нибудь, да проколетесь, сделаете одну ошибочку. А мне больше и не надо, я вас выведу на чистую воду».
С этими мыслями Михара и отправился спать. Блок, в котором располагалась операционная и палата, соединялся с домом лишь одним коридором. Михара закрыл обе двери, абсолютно уверенный в том, что услышит, если кто-то захочет прийти к нему.
107 
