Последние отзывы

  101  

Араб перемахнул через увенчанную тремя рядами колючей проволоки каменную стену, как заправский багдадский вор, ухитрившись даже не порвать брюки, Он действовал с почти нереальной легкостью голливудского киногероя, и только форменное кепи, издалека выглядевшее точь-в-точь как те, что носят офицеры израильской армии, свалившись с наголо обритой головы, убедило Глеба в том, что перед ним живой человек, а не фантом.

Даже не оглянувшись на свой пропавший головной убор, араб спрыгнул во двор и буквально через пару секунд появился на террасе, окружавшей первый этаж дома, легко перемахнув через каменные перила и прижавшись к стене за углом, из-за которого вот-вот должен был появиться часовой. В руке у него опять блестел нож. Глеб вынужден был признать, что араб действует очень профессионально. Пожалуй, решил Слепой, он сам не сумел бы провернуть все это чище. Ему не очень нравилась немного картинная грация, с которой двигался араб. В ней было что-то от глупой рисовки, как будто тот пытался кому-то что-то доказать или любовался со стороны тем, как ловко у него все выходит. Инструктор учебного центра, помнится, первым делом предостерег их, зеленых курсантов, именно от этого. Как только ты начнешь любоваться собой, говорил он, как только почувствуешь себя суперменом, которому сам черт не брат, – вот тут тебе и крышка. Наша работа не прощает таких вещей, говорил он. Ей надо отдаваться целиком, не думая о том, как ты выглядишь со стороны, и только тогда у тебя появится шанс вернуться домой живым.

Второй часовой вышел из-за угла и даже не успел вскрикнуть, когда нож араба, блеснув тусклой молнией в сыром мартовском воздухе, мгновенно перерезал ему глотку. Араб подхватил падающее тело, не обращая внимания на хлещущую из перерезанной артерии кровь, которая заливала его лицо и одежду, и мягко опустил его на плиточный пол террасы, но висевший на плече часового автомат при этом соскользнул и предательски загремел по плитке. Глеб не слышал звука, но по тому, как напрягся и отскочил под прикрытие стены араб, повял, что звук был, и довольно громкий.

Как раз в это время появившийся на террасе второго этажа часовой перевесился через перила, заглядывая вниз, увидел распростертое прямо под ним в огромной луже крови тело и истошно завопил, зовя на помощь. Глеб услышал этот вопль даже на таком расстоянии и подумал, что араб наконец попался.

Араб, однако, так не считал. Он сорвал с пояса гранату, выдернул чеку, на пару секунд задержал гранату в руке, а потом шагнул вперед, к перилам, и высоко подбросил “лимонку” в воздух. Он сразу же шарахнулся назад и прижался к стене как раз в тот момент, когда граната взорвалась в высшей точке своей траектории, осыпав фасад дома дождем осколков. Часовой, который находился на крыше, обхватил руками пробитую голову, перевалился через ограждение и кулем рухнул вниз, на каменные плиты двора. Его товарищ, поднявший тревогу, мучительно скорчился, держась левой рукой за правое плечо, и медленно опустился на колени. В нескольких окнах повылетали выбитые осколками гранаты стекла. Глеб увидел, как кто-то изнутри сорвал изрешеченную, превратившуюся в лохматую тряпку портьеру и выглянул в окно. Это был гостивший у Судьи майор, и Сиверов воспользовался возможностью как следует разглядеть и хорошенько запомнить его лицо. В руке у майора был пистолет, и Глеб подумал, что у гостя Судьи очень недурная реакция. Потом лицо в оконном проеме скрылось из виду.

– Бисмилля! – нечеловеческим голосом проревел араб и вместе с осколками стекла и обломками рамы ввалился в окно первого этажа. Внутри дома сразу же началась пальба. Стреляли так ожесточенно, что казалось, будто внутри идет настоящее сражение, в котором с каждой стороны принимает участие никак не меньше десятка человек.

Глеб увидел, как с разных концов селения к дому бегут вооруженные люди, и оставил родившуюся у него идею принять посильное участие в увеселении. Учиненное арабом побоище должно было в ближайшее время собрать в доме Судьи и возле него всех, кто мог держать оружие, и Слепой решил, что разумнее будет дождаться ночи.

В доме взорвалась еще одна граната. Одно из уцелевших окон второго этажа со звоном и грохотом вылетело вон, из оконного проема вырвались и стали медленно расползаться в стороны клубы серого дыма. Притихшая было стрельба вспыхнула с новой силой, потом в клубах валившего из только что выбитого окна дыма возник человек. Спиной вперед взобравшись на подоконник, он выпустил куда-то в дым длинную очередь из автомата, вздрогнул, выронил автомат, два раза качнулся вперед-назад, словно решая, в какую сторону упасть, и головой вниз нырнул обратно в комнату.

  101