Особенно,... 
120 
– Я Василий Антонович Скуратович и прошу мне не «тыкать», – возмутился старый хранитель.
– Ну и что с того, что ты Скуратович? Мне один хрен, Скуратович ты или Ельцин, мне на всех вас начхать. Ходят тут, работать мешают. Ну-ка, посторонись, пусти меня к умывальнику!
Мужчина в спецовке сильным движением левой руки прижал старика к стене и вдруг, заглянув ему в глаза, как-то странно подмигнул.
– Оставьте меня, оставьте! Руки! – воскликнул старик. – Оставьте меня.., оставьте меня, – еще шептали губы, когда тяжелый газовый ключ трижды обрушился на голову старика, проламывая череп.
Убийца подхватил Скуратовича подмышки и быстро заволок в дальнюю кабинку.
– Ну, вот и ладненько, – пробормотал мужчина, прикладывая палец к артерии на шее – пульс не прослушивался. – Вот и все, – убийца сглотнул слюну, вытер о куртку Василия Антоновича окровавленный ключ, затем, подойдя к умывальнику, принялся не спеша мыть руки.
…Майор Митрохин, покинув кабинет заведующего отделением, собрался уходить, но тут ему захотелось зайти в туалет. Возвращаться и спрашивать у заведующего отделением, где удобства, было глупо. Остановив первого попавшегося больного, майор спросил:
– Где туалет?
Его угораздило нарваться на того самого психа, который воображал себя военным. Больной вытянулся по стойке «смирно», отдал честь и отчеканил:
– Товарищ майор, прямо по коридору, первая дверь налево! Виноват, последняя!
От неожиданности Митрохин опешил.
«Откуда здешние психи знают, что я майор, и на хрена так громко об этом кричать?»
– Тихо, тихо, – Валерий Александрович приложил палец к губам.
Бравый служака будто только того и ждал, щелкнул несуществующими каблуками и гаркнул еще громче:
– Ура! Ура! Ура! – а затем отдал себе команду:
– На-пра-во! По коридору шагом марш! – и сам же выполнил приказ.
Майор Митрохин, ежась под пристальными и абсолютно бессмысленными взглядами больных, направился в конец коридора, где, как объяснил псих, должен находиться туалет. У двери, как было заведено здесь, без ручки, он столкнулся с сантехником, который покидал туалет с железным ящиком в левой руке и с газовым ключом в правой.
– Прощу прощения, – сказал Митрохин, заходя в туалет.
Три первых кабинки были настолько загажены, что майор Митрохин брезгливо поморщился:
«Не люди, а какие-то свиньи. Блюют и гадят в одно и то же место, да еще мимо. Ну, да ладно». – Он шагнул в темный угол, к самой дальней кабинке, надеясь, что там будет почище.
Майор на ходу взялся за молнию брюк, но расстегнуть ее до конца не успел. Картина, представшая его взору, была ужасной: старик Скуратович с окровавленной разбитой головой полусидел в углу, свесив голову в залитый кровью унитаз. Открытые глаза уже остекленели, из носа и из ушей сочилась кровь.
– Мать твою!.. – ахнул майор Митрохин, выхватывая из кобуры табельный пистолет.
Открыв дверь ударом ноги, он пулей вылетел в коридор с оружием наготове. Больные бросились врассыпную, длинный коридор наполнился визгом, плачем, хохотом, истерическими воплями.
– Псих! Псих! Держите, ловите! Он сейчас здесь всех перестреляет! Псих! Псих! Санитары! Где санитары?!
В общем, ситуация, с одной стороны, была комичная, а с другой стороны ужасная. Майор Митрохин только сейчас, в коридоре психлечебницы сообразил, что он с пистолетом в руке на психа смахивает куда больше, чем шарахающиеся от него люди. Он сразу понял, кто убил старика Скуратовича: тот сантехник в серой кепке с козырьком назад. Но сантехника и след простыл.
Майор Митрохин схватил за плечо первого больного, которого сумел догнать.
– Сантехник где? Где сантехник? Он только что вышел из туалета!
– Сан.., те.., те.., техник? – за полминуты проговорив одно слово, больной принялся тыкать себя пальцем в рот.
– Будь ты неладен, псих долбаный!
И тут вмешался Боря Элькинд, успевший немного прийти в себя.
– Сантехник там, там! – закричал он, указывая в конец коридора – туда, куда пошел мужчина с ящиком.
Майор Митрохин кинулся в погоню, но слишком много времени было упущено. Он добежал до лифта, вдавил кнопку. Лифта все не было, драгоценные секунды уходили.
– Ну, где ты? Где ты? – торопил майор окаянную машину.
Но лифт не шел. И тогда Митрохин побежал, перескакивая сразу через несколько ступенек и боясь, что, столкнувшись с каким-нибудь сумасшедшим, собьет его с ног, а тот упадет и насмерть раскроит себе голову.
120 
