Особенно,... 
118 
Он умолк, увидев широкоплечего мужчину в кепке и серой рабочей куртке, который с ящиком слесарных инструментов неторопливо пересекал двор, направляясь к тому кордусу, где располагалась палата Скуратовича. В зубах у мужчины дымилась зажженная сигарета. К нему подошли двое больных, и Скуратович догадался, что те просят у него закурить. Слесарь угостил их, и они втроем постояли немного посреди двора, о чем-то оживленно беседуя. Больные, с которыми разговаривал слесарь, были из того же корпуса, что и Скуратович.
– Василий Антонович, – как если бы обращался к глухому, окликнул старика майор Митрохин, – а это правда, что вы работали главным хранителем Смоленского краеведческого музея?
Старик вздрогнул.
– А откуда вы знаете? – вопросом на вопрос ответил он, облизывая тонкие губы, и нервно завертел головой, как будто отмахиваясь от назойливой мухи или комара.
– У меня есть отзывы директора вашего музея.
– А мне плевать на его отзывы, – скривился старик, – и вообще, мне на всех плевать. Меня ничего не интересует, от вас мне абсолютно ничего не надо и, Вообще, оставьте меня в покое, дайте спокойно дожить до положенного срока… Я больной человек! Я – сумасшедший. Загнали, затравили, спасу от вас нет, скрыться от вас негде, даже здесь, в больнице, достали.
– Извините, Василий Антонович, а кто вас достал? – прервал сбивчивый монолог старика Митрохин.
– Все достают: зять, внук, да и дочка тоже, пуще некуда. И милиция, врачи – все так и норовят меня обидеть. И вы туда же – нет бы предложить мне кофе, если хотите поговорить о чем-нибудь важном. А то вот так, ввели в кабинет с решетками на окнах, как на допрос приволокли. Ничего я вам не скажу. Да, работал я хранителем, но ушел, я на пенсии и плевать на вас на всех хотел. Вообще, мне все надоело, я хочу есть, я ухожу, – старик Скуратович вскочил и попытался покинуть кабинет, но это ему не удалось: дверь оказалась заперта. – Выпустите, выпустите меня отсюда! – закричал старик Скуратович.
Ему с первого взгляда не понравился майор Митрохин. Бывает же так: взглянешь на человека, и сразу что-то недоброе чувствуется – от одного его вида становится не по себе. Вот и Василию Антоновичу этот улыбающийся высокий мужчина с короткой стрижкой черных курчавых волос почему-то сразу внушил такую неприязнь, что хоть в петлю лезь. И даже еще ничего не услышав от Митрохина, не перекинувшись с ним и парой фраз, Скуратович настроился крайне агрессивно.
Митрохин выскочил из-за стола:
– Да погодите вы, Василий Антонович! Мне с вами серьезно надо побеседовать, а вы истерику устраиваете.
Старик вдруг обессиленно опустился в кресло, закрыл голову руками и заплакал. Митрохину от всего этого стало не по себе. Он как чувствовал: лучше бы Хохлов сам поехал в психлечебницу и сам прощупывал обезумевшего старикана. Ведь еще вчера по телефону лечащий врач предупредил, что разговаривать со стариком почти бесполезно, и вряд ли он хоть чем-нибудь окажется полезным, но решили: попытка не пытка. Хохлов же с утра отправился по антикварам, и в дурдом пришлось ехать Митрохину. И вот что из этого получилось: информации ни грамма, а старик разнервничался, слезы катятся по щекам, плечи трясутся, пальцы дрожат, того и гляди забьется в припадке…
– Ладно, ладно, Василий Антонович, давайте забудем этот разговор. Если вы не хотите вспоминать, не хотите нам помогать, то и не надо. Тем более, что, скорее всего, вы ничего и не знаете, – майор Митрохин решил пойти другим путем и достать старика провокационными вопросами. – Ведь правда, вам ничего не известно о коллекции барона Отто фон Рунге?
– Ничего не знаю, ничего не знаю, ничего… Еврей, наверное, ваш барон, в Израиль уехал, там и ищите.
– Ну, хватит, хватит, – Митрохин положил руку на плечо старику.
Скуратович дернулся так резко, что чуть не свалился с обтянутого дерматином кресла. Митрохин едва успел его подхватить и не дал упасть. Он сам открыл дверь, выглянул в коридор.
– Где здесь заведующий отделением? – спросил он первого попавшегося в белом халате.
– Сейчас позову, он с больным беседует.
Минуты через две пришел заведующий отделением с дверной ручкой в руке.
– А это что у вас? – спросил майор Митрохин, кивая на дверную ручку.
– Это чтобы они из процедурного кабинета не смогли убежать. Приходится с собой таскать.
– А, понял, понял, – сказал майор Митрохин, – У нас-то другие методы. Ничего не получилось.
118 
