Особенно,... 
116 
– На эти вопросы я не могу тебе так быстро дать ответы, – сказал генерал, – но обещаю: все, что в моих силах, попробую сделать. Завтра утром давай встретимся, и я тебе отдам все, что смогу собрать за эту ночь.
– Прекрасно, генерал, – сказал Глеб, – значит, у меня есть шанс поспать.
– Чего, увы, не скажешь обо мне.
* * *
От разговора с бывшим сослуживцем полковником ФСБ Хохловым у Павла Павловича Шелковникова осталось самое тягостное впечатление. Больше всего отставного майора пугали масштабы дела: надо же, с каким рвением и какими огромными силами служба ФСБ взялась за поиски пропавших картин. Столько сил, столько людей брошено против одного человека – против него, Шелковникова.
С одной стороны, это грело самолюбие Павла Павловича, с другой стороны – тревожило: он сам работал в органах и знал, что с ними шутки плохи. И все же, несмотря ни на что Павел Павлович решил довести дело до конца: слишком много сил он отдал этому предприятию, слишком много денег вложил, слишком много крови на нем было. Отступать назад теперь не имело смысла, тем более, что впереди призывно светил и манил миллион долларов – вознаграждение, которое должен будет получить отставной майор КГБ от барона фон Рунге за похищенные картины.
– Ничего, ничего, – приговаривал Павел Павлович, – вам меня так просто не взять. Двоих свидетелей нет, причем основных, главных свидетелей. А еще двоих я скоренько уберу.
Один из тех, кого Шелковников решил отправить на тот свет, ничего не подозревая, сидел сейчас у него на кухне.
Когда Павел Павлович вошел, шофер Миша повернул голову. Он даже не снял кожаную куртку, хотя сидел у Шелковникова уже около часа.
– Значит, вот что надо будет сделать, Миша, – спокойным и немного заискивающим голосом произнес Павел Павлович. – Завтра утром тебе придется поехать в больницу. Возьмешь мою машину…
– В какую больницу?
– В психиатрическую.
– Вот те на! – скорчив недовольную гримасу, пробормотал Михаил. – Чего я там забыл?
– Ты ничего не забыл, а вот я забыл одного человека убрать. Его надо будет ликвидировать, – спокойно, словно речь шла не об убийстве, а о покупке шапки или килограмма колбасы в магазине, объяснил Павел Павлович Полковников.
Михаил дважды моргнул, затем пристально посмотрел на своего хозяина.
– И сколько это будет стоить?
– А сколько ты хочешь?
– Это смотря кого заказываете.
– Слушай, Миша, мы с тобой уже давно работаем, я же тебя никогда не обманывал. Сейчас у меня напряг с деньгами, я тебе заплачу половину, а остальное – когда вернусь из командировки.
– А половина – это сколько?
– Начнем с другого, – Шелковников сел к столу, смахнул несуществующую крошку с пластика, тряхнул головой. – Убрать надо будет старого деда, сумасшедшего. Он и сам, может быть, через пару дней загнется, но ждать, пока его Бог приберет, мне некогда.
Надо ему помочь отправиться на тот свет как можно скорее. Доброе дело сделаешь: старик так зажился, что из ума выжил. Запомни фамилию: Скуратович Василий Антонович. Страдает манией преследования, так что ты уж с ним аккуратно, не насторожи. Зато сопротивления не окажет: старый и дряхлый. Убрать его надо тихо, чтобы все шито-крыто, ты меня понял?
– Понять-то я понял, но сколько это будет стоить?
– – А сколько ты хочешь?
– Я всегда хочу много, – сказал Михаил, поскреб небритую щеку.
– Кстати, тебе не мешало бы побриться, – заметил Шелковников.
– Это еще зачем?
– Больно рожа у тебя приметная.
– Если надо, то побреюсь.
– Вот-вот, побрейся, приведи себя в порядок. Для начала я тебе дам пять штук.
– Всего-то?
– Что, мало? Ты знаешь, где можно заработать больше?
– Знаю, но не хочу. И еще кое-что знаю, между прочим…
– Так и я про тебя, Миша, знаю очень много всякого-разного.
– Ладно, не будем пугать друг друга, Павел Павлович, – миролюбиво кивнул Миша.
– Вот именно, друг мой, не будем пугать. Завтра с утра поедешь в клинику имени Ганнушкина, найдешь Скуратовича и тихо его ликвидируешь. А затем позвонишь и доложишь…
Павел Павлович Шелковников еще долго сидел со своим подручным на кухне, обсуждая детали предстоящего дела.
* * *
Только начался рабочий день, и врачи еще не устели облачиться в белые халаты, а майор ФСБ Митрохин был уже в клинике имени Ганнушкина. Главврач принял его как старого знакомого и тут же связался по селектору с заведующим отделения, где лежал Василий Антонович Скуратович.
116 
