Особенно,... 
108 
Костюм на нем был старый, неопрятный, ботинки обшарпанные, лицо помятое, нездоровое: понятно, что пил он чаще не коньяк, а дешевую водку.
– Ты что, Владимир Адамович, неделю не спал? – после рукопожатия спросил Шелковников.
– Да уж, и не говори, мать ., с их работой! Какую неделю, уже две недели на ногах, бегаю, как гончий пес за зайцем с батарейкой «энерджайзер».
– Что, послать больше некого за бутылкой, сам бегаешь?
– Хорошо тебе, Паша, шутить, с тебя никто не спросит, никто тебя не накажет. А мы по-прежнему люди подневольные, сам ходил в нашей шкуре, знаешь.
– Знаю, знаю, ходил, потому искренне сочувствую.
Пойдем, коньячку тяпнем, чего на сухую разговаривать.
– Да, да, пойдем.
– Томочка, я воспользуюсь вашим кабинетом, поговорю с человеком? Кстати, наша Тамара – главный менеджер картинной галереи. Томочка, это Владимир Адамович, мой старый приятель.
– Очень приятно, – неуклюже поклонился Хохлов и сделал столь же неуклюжую попытку поцеловать руку в перстнях.
Тамаре, знавшей, что перед ней полковник ФСБ, было немного не по себе, но от его неловкого жеста она развеселилась.
– Не надо, к чему эти любезности, очень рада познакомиться. Да-да, Павел Павлович, располагайтесь, я еще час пробуду здесь. Надо все собрать, рассортировать, чтобы завтра начать упаковывать и готовить экспозицию к вывозу.
– Что, за границу? – сощурил глаза Хохлов.
– Черт его знает, у меня своих проблем хватает, – покачал головой Шелковников. – Пойдем, Владимир Адамович, пойдем. Поздравляю тебя со звездой, вернее, даже с двумя; когда я уходил, тебя еще только к майору представили.
– Да, было дело.
– Так ты быстро… За пять лет две звезды, еще годика четыре-пять – и в генералы выйдешь?
– Может быть, может быть, если не сдохну. Заездили уже, Паша, как скаковую лошадь – бьют, погоняют и все время новые барьеры передо мной ставят и ставят. Дух перевести некогда, грязь с боков, пену с морды смыть не успеваю…
– Красиво говоришь.
– Да уж, говорить мы все научились, а вот дело делать некому.
– Что, молодежь не идет?
– Какая это молодежь – выскочки! Все толковые ушли – кто в банки, кто в частные сыскные агентства.
Кто к бандитам… В общем, разбрелись, разлетелись по свету.
– Ладно, пойдем, обмоем встречу и твои звездочки.
Кабинет Тамары Васильевой был обставлен просто, но со вкусом.
– Коньяк, водку, вино?
– Все равно, – бросил Хохлов, устало опускаясь в мягкое кремовое кресло.
На столе появилась бутылка коньяка, две рюмки, из холодильника было извлечено стеклянное блюдо с тонко порезанным лимоном, а также несколько бутербродов.
Шелковников выглянул за дверь и, обратившись к длинноногой девице в кожаной юбке, негромко распорядился:
– Людочка, пожалуйста, минут через пятнадцать подай кофе. Я тебе буду очень обязан.
На столе появилась коробка импортных конфет в блестящей фольге.
– Красиво живете.
– Приходится, иностранцы бывают. В общем, стараемся, мух не ловим. Упустить клиента – все равно что кошелек потерять, – пояснил Шелковников.
– Слушай, чем ты вообще занимаешься, Паша? – немного фамильярно обратился к нему Хохлов.
– Как видишь, картины, скульптура, вожу выставки, консультирую, помогаю с оформлением документов. Слава Богу, я на всем этом собаку съел, поднаторел, да и знакомства кое-какие остались. В общем, друзья-приятели не отказывают в помощи.
– Понятно. Живешь безбедно?
– Хотелось бы жить богаче, – спокойно произнес Павел Павлович Шелковников, бросая на стол пачку дорогих сигарет.
Хохлов вытащил сигарету из своей помятой пачки, щелкнул одноразовой зажигалкой. А его бывший коллега небрежно поставил на стол золоченую зажигалку «зиппо».
– Да, жизнь идет, – произнес полковник Хохлов, затягиваясь сигаретой.
– Насколько я понимаю, ты с машиной?
– Да, с водителем, сейчас ожидает, спит.
– Тогда тебе можно расслабиться.
– Да нет, расслабляться некогда, работы вагон.
– У всех работы много, Владимир Адамович.
– Не называй ты меня по отчеству, что за церемонии!
– Ладно, ладно, – милостиво согласился Шелковников, – хорошо, Володя, хорошо. Так что тебя привело ко мне?
Он отвинтил пробку бутылки, разлил коньяк по рюмкам, по чуть-чуть.
Хохлов взял рюмку, Шелковников свою.
– За твои звезды.
– Ну их к черту, эти звезды, не с неба они мне на плечи упали, давай за встречу.
108 
