Особенно,... 
62 
– Я очень прошу вас быть откровенным, господин Рашид, – вновь удивив тренера своей проницательностью, сказал хозяин. – Более того, я как ваш наниматель настаиваю на этом. Исполнителей без собственного мнения вокруг меня сколько угодно, а мне не хочется вести себя подобно невежественному дураку, который объясняет пилоту, как тому следует сажать самолет.
– Очень рад, – искренне ответил Рашид. – В таком случае, повторяю, вам следует непременно приобрести несколько хороших игроков с высокими рейтингами. Команде нужно ядро, костяк – кто-то, за кем молодежь могла бы тянуться, с кого она брала бы пример. Престиж нельзя купить за деньги, его можно только завоевать на площадке. При отсутствии такого престижа молодежь просто не пойдет в ваш клуб, а те, кто уже пришел, от вас отвернутся. Кому захочется быть посмешищем, щеголяя своей принадлежностью к шайке аутсайдеров? Я сам вырос в бедном квартале и знаю, о чем говорю. Своей командой необходимо гордиться, а откуда гордость, если нет побед? Прошу простить, если задел ваши чувства, – снова испугавшись, что наговорил лишнего, добавил он, – но вы сами просили меня высказаться откровенно.
– И это вам удалось, – с улыбкой сказал одноглазый, несколько раз беззвучно ударив ладонью о ладонь. – Я рад констатировать, господин Рашид, что по основным позициям наши мнения полностью совпадают. А вот господин Рэмси, – он на мгновение обратил к сухопарому странный, ничего не выражающий взгляд, – с нами не согласен. Мистер Рэмси – казначей клуба, и он, похоже, считает привлечение в нашу команду легионеров пустой тратой денег, которые в противном случае он мог бы присвоить с присущей ему в финансовых вопросах ловкостью.
Сухопарый сел еще прямее, хотя это уже казалось невозможным.
– При всем моем уважении к вам, – объявил он, едва шевеля тонкими губами, – я вынужден прямо заявить, что не потерплю подобных обвинений. У меня безупречная репутация, и если я вас не устраиваю...
– Полно, мистер Рэмси, – отмахнулся хозяин. – Считайте, что я не совсем удачно пошутил. Вы меня хорошо знаете и должны понимать, что, как только вы перестанете меня устраивать, мы с вами немедленно расстанемся – раз и навсегда. То же самое произойдет и в том случае, если я по каким-то причинам перестану устраивать вас.
Рашид, которому англичанин не понравился с самого начала, выслушал все это с огромным удовольствием. Но реакция казначея на слова хозяина его удивила. Они звучали как знак примирения, пусть даже неполного и временного, но именно эти слова, а не прозвучавшее минуту назад почти прямое обвинение в воровстве заставили Рэмси заметно побледнеть и несколько раз испуганно моргнуть глазами.
– Прошу прощения, – помедлив, чтобы собраться с духом, произнес он. – Боюсь, я немного забылся.
– Полно, полно, – повторил хозяин с таким видом, словно речь шла о пустяковой размолвке. – Давайте вернемся к делу. Я считаю вопрос решенным. Вы, господин Рашид, займетесь поиском и привлечением нужных нам людей. Заостряю ваше внимание на том, что кандидаты должны соответствовать нашим требованиям, то есть исповедовать ислам и сочувствовать целям и задачам клуба. Полагаю, предложенные гонорары помогут им проникнуться нашими идеями. – Он тонко, немного цинично улыбнулся. – Переговоры с менеджерами, заключение контрактов и вообще все деловые аспекты возлагаются на вас, мистер Рэмси. Спорные вопросы будем решать по мере их возникновения. На этом, джентльмены, я вынужден с вами проститься. Благодарю, что нашли время меня навестить. Надеюсь, наше дальнейшее сотрудничество будет таким же плодотворным, как и наша сегодняшняя беседа. Желаю всяческих благ. Прошу меня извинить, другие дела требуют моего внимания. Дворецкий вас проводит.
С этими словами хозяин встал и, не затрудняя себя рукопожатиями, лишь отвесив общий полупоклон, покинул гостиную. Это было так неожиданно, что Рашид поперхнулся сигарным дымом и залпом допил водянистое из-за успевшего растаять льда виски, до сих пор томившееся в стакане у его левого локтя.
Почти всю обратную дорогу они молчали. Уже подъезжая к аэродрому, мистер Рэмси вдруг повернул к турку сухое бесстрастное лицо и лишенным выражения тоном поинтересовался:
– Ну, мистер Рашид, и как вам показался наш наниматель?
Тренер не сразу нашелся с ответом. Вопрос показался ему в высшей степени неуместным. Даже он, спортсмен, неискушенный в тонкостях человеческой психологии, понимал, что после пережитою в викторианской гостиной унижения казначею лучше было бы промолчать. Неужели этот разговор выбил его из колеи настолько, что он кинулся искать сочувствия у человека, которого до сих пор и в грош не ставил?
62 
