Особенно,... 
74 
С пистолетом в руке Грушин бросился к дому. Сразу стало понятно, как в дом вошли спецназовцы: на крыльце валялась разломанная надвое дверь.
– Уроды! – пробормотал майор Грушин и вбежал в гостиную., В это время Прошкин уже держал в руках снайперскую винтовку. Уманец же, зверски оскалившись, приподнял за волосы голову Леонарда правой рукой, а два растопыренных, напряженных, как прутья арматуры, торчащие из бетона, пальца левой руки вплотную приблизил к глазам коммерсанта.
– Ты, урод, хоть понял, что теперь тебе конец? – сказал Уманец. – Сейчас я тебе глаза выдавлю, снайпер гнойный! Думал, мы до тебя не доберемся?
Грушин заподозрил, и не без основания, что Леонарда пытают давно и умело, если уж раздели догола.
– Отставить! – крикнул он.
Но спецназовцы уже завелись до такой степени, что даже окрик командира не смог их остановить.
– Погоди, майор, мы его сейчас кончим, – попросил Куницын.
– Иван Ильич, появись через пять минут, прошу! – Прошкин молитвенно приложил руку к сердцу.
– Христом-Богом молю, за наших ребят, – прошептал Маланин. – Если бы не мы, он бы и вас прикончил.
– Отставить! – рявкнул Грушин и тут же выстрелил в потолок.
Этот выстрел, громкий и неожиданный, все решил, из спецназовцев словно вышел воздух.
– Не успели, бля, – сказал сержант Куницын, бросая гомика мордой вниз. Тело вздрогнуло.
«Живой», – с облегчением подумал майор Грушин.
Прошкин продолжал держать снайперскую винтовку на вытянутых руках.
– Вот она. Вот она, падла, товарищ майор.
Из этой штуки выродок наших ребят уложил одного за другим, – Прошкин бережно приблизил снайперскую винтовку Драгунова к своему лицу и, как наркоман с листочка бумаги втягивает в себя белый порошок кокаина, втянул запах затвора. – Порохом пахнет. Недавно стрелял!
– Не стрелял я в людей! – из лужи крови пролепетал Леонард.
– Не стрелял! А кто стрелял? Она сама стреляла, что ли? И ноги у нее есть, и пули сами вылетали? Вот она, товарищ майор, и его отпечаточки на ней присутствуют.
– Успокойтесь, мужики, – майору Грушину, с одной стороны, было не по себе, а с другой – его охватило радостное возбуждение. «Неужели страху конец? Неужели его ребята смогли взять снайпера прямо на дому?»
– Телефон здесь есть?
Мальчишка, сидевший в углу и дрожавший, сквозь слезы наконец заговорил:
– Да, товарищ командир, есть телефон, – и, забыв, что абсолютно голый, побежал в соседнюю комнату и притащил трубку радиотелефона. Он напоминал собаку, которая сбегала за тапками хозяина.
Грушин, сверяясь с визиткой, набрал номер телефона офицера ФСБ, с которым разговаривал накануне. Номер гостиничного телефона был написан шариковой ручкой.
Три офицера ФСБ, выдернутые из постели, появились почти мгновенно (до гостиницы было рукой подать): двое – слегка выпившие, третий – абсолютно трезвый. У эфэсбэшников была договоренность пить строго по графику: если двое выпили, один должен оставаться трезвым, и, наоборот, если один пьет с женщиной, то двое его страхуют.
Тот, который был трезв, взял бразды правления в свои руки. Гомосексуалиста Леонарда Новицкого, одев во что попало, погрузили в УАЗик и в сопровождении офицеров ФСБ вместе со снайперской винтовкой увезли.
– Как вы его вычислили, орлы? – уже с гордостью за своих парней спросил майор Грушин.
– Машка сказала, – признался Прошкин, облизывая разбитый кулак.
– Твоя баба?
– Моя.
– Молодец Машка. Но и вы молодцы.
И тут до Прошкина дошло:
– А вы, товарищ майор, откуда тут взялись?
– Валька подсказала.
Вальку Прошкин знал и тут же выстроил логическую цепь. Раз Машка пообещала, что никому не скажет, и поклялась, значит, точно, она навела.
Пошла к Вальке в киоск и там проговорилась.
«Ну, я ей покажу! Хотя, может, и к лучшему, что майор подоспел».
– Если бы вы не приехали, – недовольно пробурчал Уманец, – мы бы этого ублюдка кончили, я бы ему точно яйца оторвал.
– Ну и кровожадный же ты!
– А он не кровожадный, зверюга? Стольких наших положил, да каких парней! Он им в подметки не годится, педрила гнойный!
– Поехали.
Двое местных милиционеров опечатали дом.
Дело завертелось уже без спецназовцев. Свою работу они выполнили, и теперь другие люди хотели оторвать за расследование звезды и новые должности.
На душе у спецназовцев царил настоящий праздник. Хотелось выпить, замочить победу.
74 
