Особенно,... 
68 
Перед ними стояло несколько пустых ящиков и табличка, написанная на гофрированном картоне углем: «Принимаем бутылки». Бомжи занимались тем, что принимали у нетерпеливых горожан бутылки, для которых не хватило тары, дешевле, чем в приемном пункте. На выпивку им хватало.
На другой стороне улицы виднелся кирпичный дом под островерхой крышей, высокий деревянный забор сплошь увивал виноград.
– Он там живет, – шепнула Машка, прижимаясь к Прошкину.
Дом выглядел покинутым, все окна были плотно закрыты. На балконе покачивались белоснежные простыни.
Прошкин присел на корточки. Бомж никак на это не среагировал. Обветренное загорелое лицо в грязных потеках оставалось бесстрастным. Пробудить пригревшегося на солнце бомжа могло немногое: звон пустой бутылки, похрустывание денежной купюры или же бульканье спиртного, наливаемого в стакан. Прикасаться к грязному, опустившемуся мужчине Прошкину было гадко.
– Эй, мужик, – проговорил он.
На это обращение почему-то среагировала лишь женщина.
– Чего тебе надо, служивый? – спросила она и поскребла ногтями за распухшим ухом.
– Давно тут сидите?
– Третий месяц, – отвечала женщина.
– Где хозяин?
– Леонард, что ли?
– Он самый.
– Как" всегда, с утра на машине поехал, товар повез. Вечером вернется, – и женщина захихикала. Ей, от нечего делать следившей за домом Леонарда, было известно о его пристрастии к мужскому полу. – Ты что, в гости к нему наведался?
– Если предупредишь его, убью, – грозно проговорил Прошкин.
– На хрен он мне нужен! – отозвалась женщина. У любого другого мужика она попросила бы на пиво, но камуфляж давал Прошкину преимущества. К милиции и к военным бомжи не цеплялись.
Прошкин отвел Машку в сторону:
– Значит, так: ты мне ничего не говорила, ничего не знаешь, и мы с тобой сегодня не виделись.
– Конечно! – испуганно ответила девушка.
– Федьке скажи, что, если проболтается, голову отверну! – лицо Прошкина сделалось серым, как пересохшая земля, глаза горели недобрым огнем.
– Я не знаю, он это или не он, но я как лучше хотела, – предвидя недобрую развязку, зашептала Машка. Она всего лишь желала лишний раз услужить своему парню в надежде, что тот наконец на ней женится.
– Молодец! – подбодрил ее Прошкин. – Сразу видно, что я тебе небезразличен.
– Конечно!
Даже не поцеловав Машку на прощание, Прошкин побежал к части. Пробегая по городу, он лишь мельком взглянул на безумного Гришку, рядом с которым сидел Холмогоров. Гришка рисовал на асфальте огромные, явно не собачьи, глаза. Холмогоров тихо говорил, а Бондарев односложно отвечал ему.
Завидев Прошкина, Гриша указал на него рукой и тихо произнес:
– Мертвые не ходят.
А Машка отправилась к своей подруге Вальке в киоск, принадлежавший Леонарду, чтобы немного посплетничать.
Они сидели, скрытые от посторонних глаз пачками сигарет, бутылками шампуня, упаковками кофе, чая, сплошь занимавшими витрину коммерческого киоска. Обе девушки курили длинные темно-коричневые сигареты, ароматизированные до тошноты.
– Ты смотри, – сказала Валька, – с Прошкиным связалась.
– Парень он неплохой. Обо мне заботится, за братом следит.
– Если убьют твоего Прошкина, больше с тобой ни один парень встречаться не станет.
– Почему? – растерялась Маша.
– Примета плохая, – рассуждала Валька. – У моей двоюродной сестры из подмосковного Калининграда парень утонул. Уже второй год одна, мужики боятся к ней подходить, мол, кто с ней гулять станет, тоже утонет или умрет.
– Тут совсем другой случай, – Машка глубоко затянулась сигаретой, она не столысо спорила, сколько успокаивала саму себя, – его не из-за меня убьют.
– Ты что такое говоришь? – возмутилась Валька. – Его еще никто не застрелил.
– В городе говорят, что их всех застрелят.
– А ты, дура, веришь? – по глазам Вальки было видно, что верит и она.
– Что за женщина у твоего киоска ошивается, витрины рассматривает? – забеспокоилась Машка.
Валька тоже давно заприметила женщину в черном платке.
– Я ее немного знаю. Аллой, кажется, зовут.
Нашего учителя Ермакова дочка. Вышла замуж и уехала из города. Отец ее весной помер. Давно тут не появлялась. Дом, может, продавать приехала?
– Дайте мне, пожалуйста, наборы детских игрушек, – попросила женщина в черном.
Валька быстро обслужила покупательницу.
68 
