Особенно,... 
74 
Самым распространенным риском, самой расхожей игрой со смертью является оттягивание визита к врачу.
Этим грешат практически все. Мало кто думает о том, что лечение – это одно из слагаемых со знаком плюс в формуле жизни, а не дни, вычеркнутые из бытия. Дела, отдых, встречи – всегда найдутся оправдания, чтобы не лечиться. И как бы ни было плохо, даже люди, знающие о существовании смерти не понаслышке, сами являющиеся ее посланцами, до поры до времени верят, что они бессмертны.
Да, вера в то, что мы смертны куда слабее веры в существование загробной жизни. Вот такой уж парадокс, кстати, объясняющий многие абсолютно безумные поступки.
* * *
Бывший спортсмен Николай Меньшов хоть и не был медиком, но прекрасно понимал, что творится сейчас в его организме. Он помнил рентгеновский снимок, который при нем месяц тому назад разглядывал врач. Николай Меньшов тогда все еще чувствовал на зубах комки мела, хоть уже дважды полоскал рот.
Раствор, который ему дали выпить прежде чем сделать снимок желудка, был отвратительным.
– Ну вот, видите, – говорил врач Меньшову так, словно разговор шел о ком-то третьем, – язва все увеличивается. Если бы она у вас была расположена на верхней части стенки желудка, я бы мог вас поздравить. Обострения наступали бы сезонно, лишь два раза в год, весной и осенью. Вы, наверное, даже не обращались бы ко мне, думали бы, обычный гастрит. А у вас язва в самом «неподходящем» месте, какое только можно придумать – в низу желудка, – к тому же, она намного увеличилась. Много, мало – это понятия относительные, – почему-то очень весело сообщил пациенту врач, – есть случаи, когда и доли миллиметра решают судьбу. Вот снимок, сделанный полгода назад.
А теперь судите сами.
Меньшов видел небольшую впадинку – белое пятно раствора, проглоченного им перед рентгеном.
– Стенки здорового желудка непроницаемы для соляной кислоты, которая составляет львиную долю желудочного сока, но, если оболочка повреждена, вы, дорогой мой, начинаете переваривать собственный желудок. Ваша язва постоянно находится в контакте с кислотой, еще немного, и она окончательно проест стенку желудка. Прободная язва – вот как это будет называться. И тогда самое большое, что я вам могу гарантировать, – шесть часов жизни. А случиться это может в любой момент.
Меньшов с усилием сглотнул загустевшую слюну, вновь неприятно скрипнул на зубах меловой раствор.
– Я могу повременить неделю, две?
– Мой вам совет – ложитесь на операцию немедленно.
– Я не могу сейчас.
– Дело ваше, – врач положил рентгеновские снимки в конверт. – Не люблю иметь дело с молодыми пациентами, они не дорожат жизнью. Другое дело – старики, для них жизнь – как деньги, которых осталось совсем мало.
«Да, время – деньги», – подумал тогда Меньшов и поднялся из неудобного кресла с холодными никелированными подлокотниками.
– Я вам обещаю, доктор, что через две недели лягу на операцию.
– Вы не мне обещайте, а себе.
С того дня прошло уже около месяца. И чем бы ни был занят Николай Меньшов, проклятая язва, пронзительной болью давала о себе знать.
«Еще один день, – решил Николай после встречи с Витаутасом Гидравичюсом в аэропорту. – Деньги в кармане, я могу ехать».
Но Меньшов был человеком осторожным. Хоть он и жил один, но гарантии, что в его доме никто не побывает в отсутствие хозяина, у него не было – пусть даже случайным визитером окажется не человек, подосланный заказчиком, не представитель правоохранительных органов, а случайный вор, забравшийся в квартиру, несмотря на двойные стальные двери, внутри которых, как уверял рекламный проспект фирмы по установке охранных систем, находится порошок, при нагревании выделяющий слезоточивый газ: тому, кто попробует резать дверь автогеном, не поздоровится.
Меньшов жил в квартире, принадлежавшей его двоюродному брату. А брат с семьей жил в его квартире, подальше от Центра, зато более просторной – двухкомнатной. О роде занятий Николая в квартире говорило немногое, но и это немногое предстояло надежно упаковать и не менее надежно спрятать.
Меньшов аккуратно закрыл дверь и присел на диван, прислушиваясь к своему организму. Боль на время отпустила. Привести в порядок однокомнатную квартиру – дело недолгое, да все руки не доходили. На ковре, прибитом к стене, висело несколько спортивных медалей – память о прежней жизни Николая, когда он занимал призовые места в соревнованиях по многоборью. Сегодня ему казалось, что позолота потускнела, а ленточки на медалях выцвели.
74 
