Последние отзывы

  110  

Но визитер не спешил убивать, ему нужна была информация.

«Значит, он, скорее всего, из органов. Но тоже странно, те поодиночке не ходят. Они вошли бы в палату, предъявили бы свои документы и принялись меня допрашивать. Не стали бы приковывать к кровати наручниками…»

Что-то во всем этом не сходилось, все в поведении странного мужчины казалось непонятным и подозрительным. Не вызывало сомнений лишь одно: в случае, если этот визитер не получит ответов на вопросы, он наверняка исполнит свои страшные обещания: разорвет нитки, и шов разлезется, как гнилая изношенная материя, а кишки вздуются и выпадут на пол. Об этом говорил взгляд холодных глаз. А Меньшов умел читать по лицам.

– Кто заказал? – повторил вопрос Глеб.

– Я его не знаю.

– Я тебе могу подсказать: он послал тебя под видом телефонного мастера в дом у Спасо-Андроникова монастыря проверить, убит ли доктор Клопов.

Меньшов кивнул.

– Но я его не знаю.

– Так не бывает, друг ты мой, не задаром же ты работал? – и Глеб опустил руку в сумку, отчего Меньшов вздрогнул и сжался, как пиявка, к которой прикоснулись иглой.

Но из сумки появилось не орудие убийства, не острый нож, щипцы, пинцет или рояльная петля, а такая знакомая и такая любимая Меньшовым пухлая пачка банкнот, перетянутых бечевкой.

– Эти деньги тебе ведь не даром дали?

– Больше я ничего не скажу.

– Как хочешь, – пожал плечами Глеб.

Его рука легла на край пластыря, которым была поверх швов прикрыта рапа, и Глеб с треском оторвал его. Нестерпимая боль пронзила Николая, словно раскаленным ножом провели по животу.

– Это только начало. Терпи, терпи, если хочешь, можешь молчать. Но я бы на твоем месте рассказал все, терять-то тебе нечего. Бежать ты не можешь, защитить тебя никто не защитит. Из этой больницы тебе дорога только в больницу Лефортовской тюрьмы, а там, сам знаешь, с тобой чикаться не будут. Так что подумай.

Глеб посмотрел на часы. Секундная стрелка медленно бежала по кругу.

– Значит, так, – Сиверов поднес циферблат к лицу Меньшова, – когда стрелка пройдет круг, я хочу, чтобы ты начал отвечать. Если не начнешь, я спрашивать больше не стану.

Глеб подошел к окну, раздвинул планки жалюзи.

Затем направился к стоявшему в углу телевизору.

– Я сейчас включу телевизор на полную громкость, он будет реветь на всю палату, и твоего воя, Меньшов, никто не услышит. Ты хочешь такого аккомпанемента, а? – Глеб резко обернулся и встретил полный ужаса взгляд Меньшова.

Затем нажал кнопку, и экран телевизора засветился. Там появилось лицо президента и телефонная трубка в углу. Комментатор за кадром сообщил, что сегодня у президента России состоялся телефонный разговор с президентом США. Разговор продолжался около получаса, затем президент принял посла Соединенных Штатов. О подробностях беседы не сообщалось, лишь строились предположения, что этот телефонный разговор и встреча с послом могли напрямую касаться будущих договоренностей по сокращению вооружений.

Затем на экране появился кортеж автомобилей, выезжающий из ворот Кремля, и комментатор сообщил, что президент отбыл в подмосковную Барвиху, где пробудет несколько дней. Далее, как всегда, шел репортаж с заседания Государственной Думы и трижды в кадре появлялся Жириновский. Он вскакивал со своего места и, размахивая кулаком, требовал включить ему микрофон, а иначе фракция ЛДПР покинет зал заседаний и сорвет голосование по очередному вопросу.

Глеб смотрел на экран молча. После политических новостей появилась диктор и сообщила, что российская наука понесла тяжелую утрату: на восемьдесят пятом году жизни скоропостижно скончался академик Иван Николаевич Лебедев, внесший огромный вклад в развитие отечественной биологии. Показали портрет академика, голос диктора сообщил, что первым подписал некролог сам президент России.

– Вот видишь, – сказал Глеб, – академик умер, а о тебе никто и не вспомнит, разве что порадуются. Особенно порадуются черви, которые тебя сожрут.

– Его фамилия Гидравичюс, – едва слышно произнес Меньшов.

– Вот видишь, вспомнил, – Глеб нажал на кнопку, экран телевизора погас. – Значит, не все потеряно, значит, амнезии у тебя нет, вспомнишь и остальное.

Вряд ли он представлялся тебе своим именем и называл свою фамилию.

– Нет, он вообще не представлялся, – признался Николай Меньшов, – я вычислил его по номеру машины, на которой он приезжал.

  110