Особенно,... 
62 
— На здоровье?
Сабуров спохватился, что наговорил лишнего, и отмахнулся:
— Не бери в голову.
Подозрения Жанны относительно Александры Антоновны укрепились. Не случайно она оказалась у казино. Играет в рулетку? Смешно! История с больной внучкой подозрительна. Кто-нибудь проверял? Сабуров этим заниматься не станет. А вот Лара… Лара что-то прознала.
Разговор сам собой прекратился. Они надолго замолчали. Жанна думала о письмах, которые Сабина хранила в сейфе. Оказывается, и сама писала мужу. Длинно, запутанно. А ведь они друг другу подходили! Потому и брак их был такой прочный. С Сабуровым спокойно, за ним как за каменной стеной. Он не ударится в панику, не станет суетиться. Спокойно обдумает ситуацию и просчитает все возможные варианты. Как сегодня, когда она приехала за полночь и отключила телефон.
— Прости, — сказала вдруг она. — За сегодняшнее.
— Ты хотя бы любишь его?
— Я?! Кого?!
— Игоря, разумеется. А что, есть кто-то еще?
— Да никого нет, — смущенно пробормотала она. И поднялась с дивана. — Поздно уже. Спокойной ночи.
— И тебе, — ответил Сабуров, не тронувшись с места.
Придя к себе, Жанна села сочинять письмо. Адресовано оно было матери Сабины, Матрене Архиповне. Жанна справлялась о здоровье, представившись вновь нанятой помощницей в доме Сабурова. Писала о том, что помогает ее дальней родственнице по хозяйству, что Сабуров по-прежнему оказывает ее больной внучке материальную помощь, и, как бы между прочим, передавала от Александры Антоновны неизменный горячий привет. А в конце приглашала бабушку приехать повидать внуков и пламенно заверяла, что дом Сабурова для нее всегда открыт. Закончив, вздохнула с облегчением: дело сделано. Письмо вышло наивным, простеньким, каким и должно было быть.
Завтра оно будет опущено в почтовый ящик. Думать о том, что будет потом, не хотелось.
…Незаметно наступил февраль. Жанна и Сабуров вставали очень рано. Пока она готовила завтрак, он будил детей. Сабуров нашел наконец работу, в фирме, занимающейся дорожным строительством. Оказывается, он в свое время заканчивал МАДИ и некоторое время работал по специальности. В те далекие времена Сабуров был единственным кормильцем семьи. Теперь пришлось к этому вернуться.
Перемены понравились не всем. Маленькая Эля никак не могла взять в толк, что теперь папа не может забирать ее из школы на машине, да и с бальными танцами пришлось расстаться. Девочка должна была дожидаться, когда закончатся занятия у Сережи. Это было в три, в четыре. А то и в пять. Эля капризничала и просилась домой. Ей не нравилось ездить вместе с братом в автобусах. Но Сабуров оставался непреклонен: «Ничего не поделаешь. Нянек у тебя больше нет».
Александра Антоновна тоже возмущалась. Мол, слишком много на нее навешали! Она на это не подряжалась. И все чаще Жанна находила по вечерам горы немытой посуды и неубранные комнаты. Вздыхая, принималась за уборку, а добравшись до постели, просто валилась с ног от усталости. Несколько раз она говорила Сабурову, что половину комнат надо бы закрыть. Белье возить в прачечную, а Элю потихоньку приучать к хозяйству. Девочка в состоянии вымыть за собой тарелку, да и за братом тоже. «От таких деньжищ прислугу нанять не могут!» — ворчала Александра Антоновна. Но о деньгах Сабины говорить теперь было не принято. Как не было их. Жанна действительно не знала, где эти деньги, сколько их, и не миф ли они вообще.
Итак, они рано вставали, будили детей, завтракали, вчетвером садились в машину и сначала ехали к школе. В машине дети дремали, так что с трудом удавалось их растолкать. Хотя дорога занимала минут двадцать, не больше. Высадив Элю и Сережу, махали им рукой: «До вечера!»
До Москвы почти всегда ехали молча. Сабуров высаживал ее у станции метро, где Жанна говорила «пока» и исчезала в толпе. Сабуров возвращался с работы поздно. Очень. Когда Жанна ездила на курсы и тоже задерживалась допоздна, она звонила Сабурову на мобильник, и они встречались у метро. Никакого порядка во всем этом не было. Как сложится, так и сложится.
Он никогда не звонил по ее рабочему телефону, только на мобильный. Не пытался узнать название компании, где она работает, не задавал глупых вопросов, типа: «ну как?», «справляешься?» или «нравится?». Понимал, что нравиться тут нечему, а справляться со свалившимися на нее обязанностями не просто трудно, а очень трудно. И еще он сам был страшно занят. В сорок лет ему пришлось все начать сначала.
62 
