142 
Панкрат покачал головой.
– Не надо бомбы, – спокойно, но твердо произнес он.
Прикурив, Слава глубоко затянулся и выдохнул дым через нос.
– Почему? – спросил осторожно, с внимательным прищуром.
– Когда она взорвется, от нас с вами, – Панкрат сделал ударение на этом слове, – ничего не останется. Эта система не любит свидетелей.
Журналист передернул плечами. На его лице было написано искреннее непонимание.
– Тогда зачем…
Панкрат поймал виноватый взгляд Кузьмы и, подавшись вперед, аккуратно взял из пальцев журналиста дымящуюся сигарету.
– А вот зачем, – медленно проговорил он, глядя ему прямо в глаза. – Этот малахольный, – кивок в сторону хакера, – сказал нам, что ты вхож чуть ли не в высшие эшелоны власти. Нужно, чтобы история этой девчонки стала известна как можно выше. В свое время твой коллега помог мне прорваться к самому президенту.., а ты должен свести меня с кем-нибудь из гребаного правительства. Я хочу, чтобы у этой девчонки не было проблем, понимаешь? Хочу дожить до конца своего отпуска и знать, что все эти уроды из теперешнего отдела «ноль» получили по заслугам…
Панкрат затянулся и машинально смял окурок в пепельнице.
– Я реально смотрю на вещи, – продолжил он, придавив Славу тяжелым взглядом. – Это не голливудский боевик, и я – не Рембо. Истребить их в одиночку я не смогу.
Деятельность таких служб прекращают в высоких кабинетах с помощью авторучки, а не на поле боя с автоматом в руках. Чтобы добраться в эти кабинеты, мне нужен ты.
И точка.
Журналист с тоской посмотрел на дымящийся в пепельнице окурок.
– Сигарет больше нет, – устало проговорил он. – Надо идти в магазин.
– Кузьма сходит, – Панкрат посмотрел на хакера так, что тот немедленно поднялся со стула. – Так что, рыцарь пера и чернила, поможешь? Или мне самому?..
– Я попробую, – Слава посмотрел ему прямо в лицо и, не моргнув, выдержал долгий пронзительный взгляд бесцветных, словно выгоревших на солнце, глаз. – Кое-какие знакомства остались, но их нужно освежить, – он усмехнулся. – Даже скорее спрыснуть. Понадобится несколько дней.
Вас это устроит?
– Что за знакомства?
– Разные, – уклончиво ответил журналист, но, посмотрев на выражение лица Панкрата, поспешил уточнить:
– Одно время я был вольнонаемным спичрайтером у нынешнего советника президента.
– «Спич».., кем? – переспросил тот.
– Райтером. То есть человеком, который пишет речи.
Для выступлений на телевидении, радио или перед народом.
Ни один большой политик никогда не пишет такие вещи сам: у него на это просто времени нет.
– Ответ исчерпывающий, – Панкрат удовлетворенно кивнул. – Советник президента – это совсем неплохо. Ты думаешь, он порядочный человек?
– По крайней мере, таким он мне показался, – журналист пожал плечами.
– Казаться порядочными – это и есть самая главная работа политиков, – заметил Панкрат. – Ладно, тебе виднее, ты у нас инженер человеческих душ.
Он ненадолго задумался, потирая лоб. Потом поднял глаза и произнес:
– Вот только сроку я тебе могу дать – один день. Ты не представляешь, как спорится работа у той службы, на пути которой мы сейчас встали. К тому же наследили немало..
Журналист открыл было рот, собираясь что-то сказать, но передумал и молча кивнул головой – Значит, договорились? – на всякий случай спросил Панкрат. – А мы с Люсей пока у тебя перекантуемся, о'кей?
Слава отрицательно покачал головой. Поймав недоуменный взгляд Панкрата, тут же уточнил:
– В смысле – не здесь.
Хлопнула входная дверь. Кузьма ушел неслышно, а вернулся довольно громко. С порога бросил журналисту пачку сигарет с изображением балерины, которую тот на удивление ловко поймал одной рукой, и буркнул:
– Пойду посплю.., глаза на ходу закрываются.
– Нет, – остановил его Слава. – Лучше свари кофе Через полчаса выезжаем ко мне на дачу. Пока что пересидите там.
И он вопросительно посмотрел на Панкрата.
Тот кивнул.
– Подходит. Это даже лучше, чем здесь, в муравейнике.
Всегда больше шансов засветиться.
– Тогда я пошел за машиной, – журналист поднялся, посмотрел на часы. – Заодно позвоню Кротову. У него сейчас самое начало рабочего дня, просматривает сводки своих аналитиков Хакер вздохнул и шагнул в кухню. Панкрат остался сидеть, буравя взглядом запотевшее стекло окна, за которым расплывался серый туман.
142 
