Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
105 
– Я понимаю, я слежу за всеми газетами. Все телефоны прослушиваются.
– Слушай, слушай, – вяло пробурчал генерал, – может, что-нибудь и услышишь. А когда он обещал тебя убить? – вновь ехидно усмехнувшись, поинтересовался.
Студинский пожал плечами.
– А может, он и не станет тебя убивать?
– Нет, он понимает, что смерть журналиста – дело наших рук. И конечно же, захочет отомстить.
Глаза генерала Кречетова вспыхнули, у него появилась идея.
– Вы что-то хотите сказать? – заметил Студинский.
– Да, хочу. Думаю, у нас есть шанс его взять.
– Как?
– Взять на живца.
Студинский все понял и побледнел. Конечно же, ему не хотелось выступать в роли приманки, но если генерал решил, то придется. Студинский понимал, что, может быть, и в самом деле, это единственный шанс захватить Слепого, выманить из убежища, предложив себя в качестве жертвы.
– Подумай об этом, – сказал генерал. – Разработай операцию. Только смотри, чтобы все было продумано до мельчайших подробностей. Я не хочу, чтобы этот мерзавец пристрелил тебя, полковник. Ты понял?
– Так точно, товарищ генерал, – сказал полковник. Генерал махнул рукой.
– А теперь ступай и докладывай мне обо всем. Держи меня в курсе всех событий.
– А вы куда-то уезжаете?
– Да. Я поеду на похороны этого журналиста. Там соберется много людей.
Кое с кем нужно встретиться и переговорить.
Полковник ничего не сказал, развернулся и покинул огромный кабинет генерала Кречетова.
А тот остался сидеть у стола, на котором не было ни одной бумаги.
Генерал потер виски, затем провел ладонями по лицу, словно стирая с него злое выражение. И действительно, на губах появилась приветливая улыбка. Генерал поднялся. Он даже не стал смотреться в зеркало, потому что и так знал, что выглядит как нужно. Затем вновь прикоснулся ладонями к лицу, и когда он их отнял, на лице появилось грустное выражение, словно он скорбит по поводу смерти близкого и дорогого человека.
Глава 13
Сиротка, сидя в беседке, смотрел по сторонам, ему было интересно следить за жизнью московского двора. Он видел детей, которые возвращались из школы, смеялись, ссорились…
Сиротка хотел подойти к старухам и заговорить, но потом передумал.
Вскоре он почувствовал, что ему стало холодно, а происходящее во дворе нестерпимо наскучило.
Сиротка сунул руку во внутренний карман куртки, извлек бутылку с вином и прямо из горлышка сделал несколько глотков. Тепло приятной волной разлилось по телу, и мужчина довольно улыбнулся.
– Хороший он человек, – вслух сказал Сиротка, думая о своем приятеле, – если бы я связался с ним пораньше, то и Чума, может, был бы жив. Да и жизнь моя была бы куда веселее.
У подъезда соседнего дома сидела старуха, а рядом со скамейкой играла девочка, она прыгала над начерченными мелом линиями так и эдак. Старуха недовольно посматривала на свою внучку. Да и девочка, по всему было видно, была недовольна постоянной опекой со стороны бабушки… Но не это занимало сейчас Сиротку.
Того, зачем Сиротка пришел в этот двор, он никак не мог выяснить. И возможно, так никогда бы и не выяснил, если бы, урча мотором и выбрасывая клубы синеватого дыма, во двор не въехал большой автомобиль с фургоном.
Сиротка оживился.
Автомобиль ехал очень медленно. В кабине сидело трое.
Когда автомобиль подъехал к «вольво», то стало ясно, что он никак не сможет проехать: легковой автомобиль мешал огромному «КамАЗу». Из его кабины выпрыгнул на землю и несколько раз присел, разминая затекшие ноги, широкоплечий мужчина, темноволосый, курчавый и небритый. На нем была джинсовая куртка с многочисленными пестрыми эмблемами.
– Понаставят здесь машин – не проехать! – с легким кавказским акцентом закричал мужчина.
Он старался говорить громко, так, чтобы его услышали.
– Что за дела! Вот уж незадача! Эй, Гиви, давай к черту эту «вольво» свернем в сторону.
– Погоди, погоди, Андрей, – из «КамАЗа» высунулся такой же темный курчавый мужчина и сплюнул на землю, – надо узнать, кто хозяин этой тачки.
Пускай отъедет, мы ж со своим фургоном не прощемимся.
– А я про что? – тот, которого назвали Андреем, замахал руками и, подойдя к легковому автомобилю, принялся дергать одну дверную ручку за другой.
– Блин горелый! Понаставят, нигде не проехать. Там, на дорогах, гаишники, омоновцы, здесь какой-то придурок, будь он неладен. Шайтан ему под ребра!
105 
