Последние отзывы

  2  

Отдышавшись после этих совсем не простых упражнений, Сын Вождя прошел в комнату, снова подошел к шкафу и снял с вешалки брюки. Он сумел надеть их, не снимая халата и не давая глазку в противоположной стене засечь теплые кальсоны.

Потом он опять пошел к ванной, неся с собой самый теплый из своих свитеров. Очередной фокус состоял в том, чтобы войти в темную ванную, мгновенно сбросить халат и надеть свитер, и только потом зажечь свет и спокойно повесить на место халат. Все это у него получилось, и теперь свитер надежно скрывал надетые подниз безрукавку и фуфайку.

Сын Вождя отправился на кухню. Он волновался, аппетита не было, и не хотелось терять время на еду, но необходимо было запастись калориями на целый день. Вместо обычного кефира он взял баночку сметаны. На хлеб намазал толстый слой масла и положил сверху три куска докторской колбасы и два кружочка копченого сыра — все, что нашлось в холодильнике. Этот чудовищный бутерброд Сын Вождя запил крепчайшим чаем с шестью кусками сахара и решил, что теперь он сыт на весь день. Убирая сахарницу со стола в буфет, он на всякий случай сунул в карман еще несколько кусочков сахара. Вот теперь он был вполне готов к выходу.

В крохотной прихожей он сначала надел свое тяжелое зимнее пальто, а потом повторил тот же прием, что и в ванной: надел на голову серую шапку-ушанку, подошел к глазку, встал перед ним, сунул в ушанку левую руку и высвободил голову, шапкой продолжая закрывать глазок. Правой рукой он быстро достал из тумбочки под вешалкой яркий вязаный шарф, такую же шапочку и рассовал их по карманам пальто. Затем надел ушанку на голову, отошел от глазка и неторопливо укутал шею серым шарфом.

Уже не таясь, он вынул из тумбочки плетеную сумку-авоську и вышел за дверь квартиры. Замок он запер на один оборот ключа, как будто намерен был скоро вернуться, и отметил, что из квартиры напротив не раздалось ни единого звука.

Последние несколько лет его соседи по площадке и по лестнице, казалось, вообще перестали обращать на него внимание. Все они были такие же холостяки, как и он, — семейных на этой службе не держали; они старились вместе с ним и уже, наверное, все один за другим вышли на пенсию. Он подозревал, что теперь слежка за ним из основной работы превратилась для них в небольшой приработок к пенсии. Встречаясь с ним на лестнице или возле подъезда, они уже не стреляли в него исподтишка цепким профессиональным взглядом, а просто кивали ему по-соседски, похоже, и сами того не замечая. Но, конечно, они никогда с ним не заговаривали, как и он с ними.

Он спокойно сошел по лестнице, уверенный, что никто из соседей в такую погоду следом за ним не двинется. В крайнем случае они позвонят куда надо и сообщат, что он вышел, как всегда, в 9 часов 5 минут, одетый как обычно и с авоськой в руке.

Начало десятого — это было как раз то время, когда в их окраинном универсаме толпилось довольно много народа: местные пенсионеры и домохозяйки спешили с утра запастись продуктами. Но для него это было самое удобное время, не считая часа перед закрытием, — ему как раз и нужна была сутолока в магазине.

В снующей толпе Сын Вождя подошел к молочному отделу, взял очередную бутылку кефира, баночку сметаны, потом прошел в колбасный отдел. Круглолицая девушка-продавец, которую он давно уже приметил, ласково спросила:

— Вам, дедушка, как всегда — сто грамм докторской?

Он кивнул, но без ответной улыбки.

Это случилось в маленькой булочной за углом, теперь уже давно не существующей: после открытия универсама все маленькие магазинчики в районе один за другим позакрывались.

В тот раз молоденькая продавщица сказала ему:

— Дедушка! Не берите нарезной батон, он вчерашний. Возьмите лучше французскую булку или сайку: их вот только сейчас привезли из пекарни, они еще горяченькие!

Он расчувствовался, ласково поблагодарил ее за заботу и что-то сказал о погоде. А на другой день продавщица исчезла.

Правда, девушка вполне могла уйти в отпуск, сменить работу или перейти в другую булочную, но он-то не мог никого спросить, почему ее нет на обычном месте за прилавком. Конечно, это было уже давно, с полвека тому назад, но все равно он с тех пор остерегался без особой надобности поднимать глаза на продавщиц, на парикмахеров, на приемщиц белья в прачечной. Зачем губить людей?

Забрав свои сто граммов докторской, Сын Вождя направился к винному отделу, где продавали также и табак. Купив пачку «Беломора», он пошел к выходу.

  2