Особенно,... 
19 
Один из пятерых, довольно плотный, невысокого роста, говоривший хрипловатым голосом и с заметным нерусским акцентом — но и не европейским, пригласил его пройти и занять кресло у торца стола. Сын Вождя послушно сел и оказался сидящим напротив всей этой небольшой сплоченной группы вождей.
— Расскажите нам, пожалуйста, товарищ Николаев, все, что вы знаете о своем настоящем отце, — слегка подчеркнув слово «настоящий», произнес невысокий, казавшийся в группе старшим, и все приготовились слушать.
Сын Вождя уже приготовился было рассказывать, но тут он вдруг узнал в невысоком нового Вождя, того, чей портрет висел с правой стороны сцены милицейского клуба в Стрельне — слева, конечно, висел, как и положено, портрет его отца. Он замер с полуоткрытым ртом.
— Это вы?.. — прошептал он, сглотнув слюну.
— А вы не ожидали?
— Нет, не ожидал…
— А вот я вас ждал, товарищ Николаев! Если из двух людей один хочет встретиться — их встреча непременно состоится!
Сын Вождя не понял, что, собственно, хотел сказать Новый Вождь своей фразой, но, услышав, как присутствующие негромко засмеялись, тоже слабо и неуверенно улыбнулся.
— Ну вот, вы уже улыбаетесь — значит, пришли в себя, — одобрительно сказал Вождь. — Так расскажите же нам вашу необычайную романтическую историю. Рассказывайте, не стесняйтесь. Мы тут все взрослые мужчины.
Сын Вождя понял, что Новый Вождь снова пошутил, лишь после того, как все присутствующие опять засмеялись негромким, деликатным смехом. Когда смешки затихли, он начал рассказывать и рассказал то немногое, что знал о себе, о матери и о визитах Вождя в их дом.
— И это все? — спросил его Новый Вождь, как ему показалось, слегка разочарованный рассказом.
— Все. Да, это все. Я был очень мал тогда и многого не понимал. Конечно, теперь я о многом догадался, но ведь это только догадки…
— И догадки могут нам помочь, если это полезные догадки, товарищ Николаев. Вот вы и расскажите нам, о чем же это вы догадываетесь? — с благодушной улыбкой предложил Новый Вождь.
И Сын Вождя откровенно рассказал все, о чем передумал за годы заключения: о том, что его мать полностью разделяла убеждения Вождя и помогала ему во всем совершенно сознательно, а не просто из любви — взять хотя бы ее ироническое отношение к Церкви или ненависть к царизму. Он признался, что гордится своим происхождением, но понимает, что тайна его рождения должна остаться тайной, поскольку жива еще вдова, верный друг и соратник Вождя, и ей, конечно, было бы больно узнать о нем. И если память о его великом отце требует его устранения, он и это примет без ропота и с пониманием.
— Ну, что ж вы так… решительно, — усмехнулся Новый Вождь. — Вы слишком суровы к себе. Время требует от вас совсем не этого. И вы очень правильно делаете, что гордитесь своим отцом. Может быть, уже совсем скоро наступит момент, когда вы сможете открыто и всенародно назвать себя его сыном. Нашему дорогому вождю ничто человеческое было не чуждо, в том числе и глубокое чувство к любимой женщине и ее сыну — мы пока будем это так называть. Что же касается официальной вдовы, то, по последним данным, она была нашему дорогому Вождю всего лишь партийным товарищем. Так что вопрос о настоящей вдове можно считать пока открытым…
— Настоящей вдове? — заволновался Сын Вождя. — Вы хотите сказать, что моя мать может быть признана… э… этой вдовой?
— Надо бы ее саму спросить… А?
— Но мне сказали, что моя мать умерла в тюрьме от воспаления легких!
— Вам показывали бумаги о ее смерти?
— Нет…
— Ну, вот видите! Нет бумаг — нет человека. То есть в данном конкретном случае как раз наоборот: нет бумаг о смерти — значит, человек скорее всего есть, и остается лишь его найти.
Вожди опять тихонько засмеялись очередной шутке, но Сын Вождя услышал этот смех сквозь внезапно возникший звон в ушах. Он вскочил с места, и огромный кабинет вдруг поплыл у него перед глазами, сидевшие за столом вожди завертелись, как на карусели, и он едва не грохнулся навзничь на сияющий паркет.
— Э-э! Что ж это вы так разволновались? — участливо спросил Новый Вождь и вдруг рявкнул в сторону Того: — Да усадите же вы его в кресло и дайте ему воды!
Тот бросился исполнять приказ, бережно усадил Сына Вождя в кресло и подал ему стакан минеральной воды. Сын Вождя заметил, пока пил, что Новый Вождь и поднявшиеся из-за стола соратники быстро сошлись в тесный кружок и о чем-то наскоро переговорили. Потом Новый Вождь встал напротив Сына Вождя и негромко, но внушительно и даже торжественно произнес:
19 
