Последние отзывы

  58  

– Ты должен собраться, – сказал полковник сам себе. – Ну же, быстрее, думай! – бормотал Комов, не сходя с места.

Он прикрыл глаза и принялся вспоминать номера служебных телефонов. Цифры путались.

– Нет, не так, – говорил он вслух и продолжал произносить номера друг за другом – так, как они были расположены в служебном телефонном справочнике.

Через полчаса Комов более или менее смог успокоиться. Он сумел вспомнить все телефонные номера отдела, которыми пользовался ежедневно, а вот номер телефона распростертого на полу Смехова он вспомнить не мог, словно бы вспышка света выжгла его из памяти, выжгла навсегда, оставив лишь черную дымящуюся дыру.

– Допрыгался, старый развратник! – поднимая с пола так и не потребовавшийся ему пистолет с коротким черным глушителем, пробурчал Сергей Борисович. Он держал пистолет в правой руке, и ему нестерпимо хотелось разрядить всю обойму в тело Смехова.

Но Комов удержался.

«Он и так мертв, к чему тратить патроны?»

Но нервное напряжение требовало выхода. Он должен был что-то сделать, что-то предпринять, лишь бы разрядиться, сбросить невероятное напряжение. Он пошел в спальню, пошатываясь, тяжело переставляя ватные ноги. Руки уже не дрожали, лишь глаза продолжали гореть безумием. В зеркале гардероба он увидел свое отражение и вздрогнул, не узнав себя. Ему показалось, в спальне он не один, а перед ним стоит чужой человек, стоит с опущенным к полу стволом оружия, и сейчас рука поднимется.., прозвучит выстрел, которого он уже не услышит.

Комов, не раздумывая, вскинул правую руку, нажал на спусковой крючок, целясь в собственное отражение. Он даже зажмурил глаза, но вместо выстрелов пистолет только дернулся в руке.

«Господи, я схожу с ума, – подумал полковник ФСБ, опуская оружие. – Во-первых, я не снял пистолет с предохранителя, а во-вторых, это мое собственное отражение».

Он приблизился к зеркалу почти вплотную. Несколько десятков сантиметров отделяли его от собственного отражения. Он смотрел на себя так, как посетитель музея смотрит на редкий экспонат, о котором много слышал, но никогда раньше не видел. Комов наклонял голову то к правому плечу, то к левому, изучая свое лицо. Затем пальцем левой руки прикоснулся ко лбу, перепачканному кровью, к щекам.

«Господи, неужели это я?»

– Да, это ты, – произнесло отражение.

И от собственного голоса, от слов, произнесенных вслух, Комову стало плохо. Колени стали подгибаться, и если бы полковник не сел на разобранную кровать, то наверняка рухнул бы на пол. Он сидел четверть часа, покачиваясь из стороны в сторону, сжимая ладонями виски, в которых нестерпимой болью пульсировала кровь. Сергею Борисовичу казалось, что кровь сейчас польется через уши, хлынет из носа, изо рта. Приступ тошноты и рвоты подкатил к горлу, и лишь невероятным усилием воли Сергей Борисович смог подавить этот мерзкий приступ, смог удержаться, чтобы его не вырвало на старинный, истертый ногами персидский ковер.

Немного успокоившись, он осмотрелся по сторонам. Огромное количество фотографий украшало стену. Некоторые были в рамках, некоторые просто приколоты шпильками к цветастым с золотым тиснением обоям. Комов поднялся с разобранной кровати, с отвращением посмотрел на нее. Ему казалось, что постель все еще хранит тепло Смехова. Он подошел к фотографиям и, водя по воздуху пальцем, рассматривал их.

Комов сорвал со стены три снимка, на которых был изображен он сам, пошел на кухню, зажег газовую плиту и стал жечь снимки. Полковник наблюдал, как корчится в огне бумага, превращаясь в черный с седым налетом пепел. Отыскал в шкафчике пачку дорогих сигарет, вытряхнул одну, пачку сунул в карман плаща..

Он прикурил от горящего снимка и, жадно затянувшись, выпустил дым через нос. Тут же закашлялся.

«Крепкие, черт подери!» – подумал он, продолжая курить.

Комов выкурил три сигареты подряд, прикуривая одну от другой, погасил окурки в тарелке, затем пошел в туалет и высыпал все в унитаз.

Смыл.

«Теперь надо навести порядок, убрать свои отпечатки пальцев. К чему я прикасался? – задал себе вопрос полковник ФСБ, оглядываясь по сторонам. Вспомнить уже невозможно. – Мы дрались, я валялся на полу, хватался за все, что попадало, под руки. Нет, это бессмысленно, спецы из МУРа обязательно найдут и мои отпечатки. Я знаю, они это умеют делать. Надо уничтожить все, весь гадюшник, гнездо разврата предстоит сжечь. Если бы у меня был бензин, я бы облил им долбаную квартиру старого пидора, а затем бросил бы спичку и выскочил за дверь. Но бензина у меня нет, – взгляд Комова упал на чайник, валявшийся на полу. – Смехов чай грел на плите, плита у него газовая. Отлично! Вначале надо привести в порядок себя, надо вымыть руки, лицо, одежду», – только сейчас Комов почувствовал, как болит горло и как тяжело ему сглатывать слюну.

  58