– Конечно. – Я опять взялась за сумку. – Как это ты решилась?
– Не помню, – призналась она.
Мы прошли через стеклянные двери. Я махнула рукой в сторону стоянки такси:
– Туда.
– Не помню, – продолжала Светка. – По-моему, я просто проснулась однажды утром и подумала: а не рискнуть ли мне?
– И?.. – Я высматривала диспетчера.
– И рискнула.
– Пошла в банк спермы? – У Светки не было постоянного бойфренда.
– Нет. – Светка смутилась.
– Что такое? – В изумлении я глядела на нее.
Похоже, что-то от меня ускользнуло.
– У меня есть… – начала Светка.
– Так! – заорал парень в желтом жилете, выскочивший как черт из табакерки, у меня из-за спины. – Вам нужна машина!
– Да, – хором ответили мы.
– Счас будет, – пообещал он и принялся энергично махать руками.
– У меня есть парень, – сказала Светка, когда мы, удобно устроившись в бежевой «Волге», удалялись от Шереметьева.
– Точнее, не парень… – Она задумчиво посмотрела в окно. – Ему уже сорок четыре…
– Он кто?
– Мой редактор.
– Женат?
– Почему сразу женат? – вскинулась Светка.
– Потому что ему уже сорок четыре.
– Он был женат, – нехотя призналась она.
– И больше жениться не желает, – усмехнулась я.
– Просто противно иногда бывает, – проскрипела Светка, – как точно ты все знаешь.
– Да ладно, – рассмеялась я. – Ты разве замуж хочешь?
– Нет, – улыбнулась Светка.
– Вот и я о том же.
– Я хочу ребенка.
– Молодец.
– Ты правда так думаешь? – Светка бросила на меня удивленный взгляд.
– Конечно. Вы все из меня вечно какого-то монстра делаете. Как будто мне чужды человеческие чувства.
– Но ты же всегда кричишь, что брак себя изжил и вообще любви нет…
– Вот насчет любви, – перебила я Светку, – я никогда ничего подобного не говорила, а что касается брака – ты тоже срывала шарфики с шеи и лезла на баррикады, чтобы оттуда провозгласить: брака больше нет! Не так, скажешь, было?
– Было, – согласилась Светка, – а сейчас я что-то дала слабину. Вроде головой все то же самое думаю, а внутри какие-то странные желания побулькивают. Веришь, нет – я бы сейчас выскочила замуж, если бы он предложил.
– Это все гормоны, – рассмеялась я. – Как, кстати, ты себя чувствуешь? И тоже кстати, почему ничего не рассказывала?
– Хорошо чувствую, – ответила Светка, опять уставившись в окно. – Не говорила, потому что боялась сглазить… Слушай, обалдеть, сколько у вас тут всего понастроили! Надо бы об этом написать.
– Так ты здесь по делу? – спросила я. – В командировке?
– По делу. – Светка повернулась ко мне. – Но не в командировке.
– А что за дело-то?
– Маруся. – Светка сжала губы и нахмурилась.
Я так и знала.
– Партия переходит в эндшпиль, и играть ее буду я! – возвестила Светка, когда, добравшись домой, мы затащили ее вещи и устроились на кухне поужинать.
«Покровские ворота». Любимый Светкин фильм. Я спрятала усмешку и пожала плечами:
– Есть одна загвоздка. Для шахматной партии нужны двое. С кем собралась играть? С Петюней? Так он в Новосибирске.
– Но ведь что-то делать надо. – Светка сдвинула брови. – Где вот Маруся? Что с ней? Нельзя же сиднем сидеть.
Я ее понимала. Меня тоже колотило от тревожных предчувствий. Однако эмоция – не всегда толковый советник.
– Отсюда ничего не сделать. – Я выставила на стол чашки. – Мы же не поедем в Новосибирск…
– Почему? – перебила Светка. – Три часа на самолете – и всего делов.
Да не в том проблема, – отмахнулась я и полезла в холодильник за овощами и холодным мясом. – Ну представь себе: примчимся туда, и что мы там будем делать? Бегать по городу и орать: «Машка, ау!»? Мы ведь ничего о ее жизни не знаем. Кто у нее знакомые? В каких отношениях она с ними? Где бывала, кроме дома?
– Разве она ничего тебе не рассказывала? – Светка отщипнула кусок батона, сунула в рот.
– Наверное, рассказывала. – Я задумалась. – Даже скорее всего, рассказывала. Вот только слушать ее было так тоскливо, что я, признаюсь честно, отключалась.
Светка кивнула:
– Ее жизнь казалась нам такой серой, да?
Так и было. Стыдно признаваться, но факт. Вообще, слушать рассказы про чужую жизнь – занятие не для слабонервных. Особенно если изо дня в день эта чужая жизнь одна и та же. Покупки, интриги на работе, мечты об отпуске и рефлексия после отпуска. Вот если у кого-то случается нечто сногсшибательное, тогда, конечно, отчего бы не раскрыть рот и не впитать подробности? А бывает, что вроде ничего интересного у человека не происходит, но он умеет так рассказать, что теряешь счет времени, внимая ему. У Машки не было ни того ни другого. Ни ярких событий в жизни, ни таланта рассказчика. Припоминаю, она взахлеб трещала о какой-то Ларисе. Где-то они познакомились, и Лариса эта оказалась такая-растакая… Убей, не помню, где случилось знакомство и в чем именно гениальна та Лариса, словом, хреновая я подруга.