Особенно,... 
171 
Майор повернулся к Лумису:
– У бедняги кончились ракеты еще в середине ночи, и эти мудаки, с базы снабжения, до сих пор не подвезли.
– Послушай, соратник, – сказал он в трубку, – если не подвезут, бросай все на поруки луне Мятой и валяй к нам. У нас работы валом, без дела не останешься. Можешь захватить с собой народ, только учти слишком ярых имперцев мне тут не надо, у меня здесь пролетарии всех стран. Берите машины, пищу, оружие… Что? Ну, да! Ручное, транспортабельно – все, что есть. Нам лишние пехотинцы не помешают. Нет, не шучу, честно приглашаю… Ладно, давай, пока. Чего тихо говорю? У тех кто слушал меня ночью внутреннее ухо вывернулось наружу. Все, будь, – трубка легла на рычаг.
– Вы что, майор, решили собрать здесь армию? – спросил Лумис с беспокойством.
– Ты думаешь Диракузо, меня простил? Черта мятого и лысого! Как только схлынет небесная атака, и дела переместятся на Гею-матушку – за нас возьмутся.
– Брошенную машину с горючим будем вытаскивать?
– Не думаю, что она еще на месте, и что она целехонька. Но пошли кого-нибудь из своих понадежней. Пусть их будет побольше, и пусть вооружатся для большой битвы, топливо сейчас бесценно. Главные правительственные склады или уже поражены и горят ярким пламенем, или это произойдет в ближайшее время. Сам не лезь, прошу тебя. Ты мне сейчас нужен здесь. Знаешь что я собираюсь сделать?
Лумис не знал.
– Я собираюсь освободить из-под ареста хотя бы часть «черных орлов». Нам нужно максимально усилить охрану от попыток диверсии. За ними надо будет приглядывать хотя бы первые дни. И вообще, Лумис, представляешь, что начнется в ближайшее время? Мир опрокинулся, жизнь потеряла стабильность и цель – у многих будут психические срывы. У нас тут женщины-ученые, да и сами «большие лбы» могут стать предметом мести, все ведь они косвенно виноваты в создании этих орудий массового убийства. Почти наверняка, в самые ближайшие дни взлетят на воздух все большие города. Браши взялись за Империю всерьез, чем-то мы их обидели, страшно обидели.
Лумис ел молча, что можно было добавить к этим кошмарным видениям.
21. Резвые цели
Вот они, явились не запылились. Вправду не запылились, потому как в эфирных высях неслись, куда пыль и всякий прочий прах с обитаемого низа, никогда не добирается, разве что после подрыва мегатонн ста. Неслись они как угорелые, но совсем невидимо и не слышно для простых смертных, так как настолько высоко забрались, что даже инверсионных следов негде было оставлять, ушли за тридцати пятикилометровую отметку, а местами и по сорока чиркали. Такие они – гиперзвуковые самолеты.
Хоть и хотелось брашским генералиссимусам чтобы они совсем согласованно с остальной летающей всячиной появились над Эйрарбией, однако, следовало из этого, чрезмерно долго их на пусковых установках незапущенными держать, что повышало вероятность их уничтожения на земле, а не в привычной стихии – было бы такое донельзя обидно. Но рассчитывать на то, что эйрарбаки будут философски недвижно созерцать приближение к своим берегам флотов, морских и воздушных, была абсолютно нерационально, тем более, что единственную в мире базу ракет на Мадогосе уже атаковали. Поэтому армада гиперсамолетов все же стартовала раньше, чем хотелось бы рационалистам. Не самый интересный, но тем не менее факт, летя на своей умопомрачительной высоте многие гиперы прошли над эйрарбакскими посланниками, движущимися поражать их аэродромы.
Встречались среди гиперзвуковиков всякие: бывали управляемые, с пилотами сонными, полумертвыми от напряжения и перегрузок, обалдевшими с непривычки, потому как впервые по настоящему летели; попадались и неуправляемые, эдакие боевые корабли-роботы с куриными мозгами, но большим апломбом. И знаете, не всегда те что управлялись человеком, были больше по массе и длине, чем автоматические. Кое-кто из последних такие боеголовки внутри нес, будь здоров! Встречались среди них и маленькие, эдакая двадцатиметровая мелюзга. Такие волокли заряды поменьше, но тоже не слабые. Задача у всех автоматов была проста – попасть в намеченную цель. Спикировать на нее из стратосферы, как гром среди ясного неба, точнее еще быстрее, поскольку каждый из них свое звуковое эхо обгонял играючи.
Хуже приходилось управляемым, поскольку внутри у них сидели переживающие существа, наделенные воображением и, по этой причине, иногда видящие будущее. Оно представлялось мрачным. Нет, не для Республики Брашей в целом, ее победоносное шествие к последней победе не вызывало противоречий, а вот свое собственное – индивидуальное, не муравьи же они были в конце-то концов, немножечко о себе-то думали. Да, понятно, что родина-мама поила их всю жизнь березовым соком и прочими напитками покруче не просто так, а для этого единственного, наваливающегося быстрее звука подвига, но все же, было как-то не по себе: жить хотелось дальше, понимаете? И как-то орден на памятнике, над гробиком пустым не слишком радовал.
171 
