Последние отзывы

  43  

• – Какое небо голубое...
• Мы не сторонники разбоя!
• На дурака не нужен нож —
• ему покажешь медный грош
• и делай с ним, что хошь...

Ах, как восторженно принимали их шлягер подвыпившие дамы и нажратые господа, как били в ладоши и орали! Мазур даже задумался – не есть ли это неофициальный гимн крупного российского бизнеса, очень уж удачно ложится на все происшедшее, настоящее и будущее...

Он в р е з а л со всего маху финальный аккорд, замер, широко разведя руки, поклонился под гром аплодисментов и спрыгнул со сцены, подал руку Олесе, провел ее к столику. На эстраду уже карабкался не кто иной, как Вадик из Ниццы со своим неразлучным баяном, жизнерадостно вопя:

– Щас спою!

Кое-где в зале маячили черные лица – надо полагать, особо доверенные и допущенные к околице сладкого пирога господа министры и прочая шушера. Насколько Мазур разглядел, они изо всех сил старались соответствовать разудалому русскому веселью, старательно орали и хлопали в ладоши – но, по рожам видно, предпочли бы что-нибудь другое, более привычное. Тем более что языком х о з я е в не владели и не могли оценить в должной мере ни песни, ни реплики – никто не брал на себя труд им что-то переводить, справедливо полагая, что и так обойдутся.

– Ну, как настроение, герой дня? – спросила Олеся, лукаво глядя поверх бокала с умопомрачительно дорогим шампанским. – Ты и в самом деле отлично поработал, есть за что уважать...

– Говорил же – старые кадры работать умеют, – сказал Мазур.

– Какие эмоции по поводу ордена?

– Никаких, откровенно говоря, – хмыкнул Мазур. – У меня их столько, что вешать некуда. А толку...

Олеся прищурилась:

– До меня донеслось, он тебе еще и денег дал...

– Было такое дело, – сказал Мазур. – Вот это я воспринимаю с чувством глубокого удовлетворения. Слишком долго от меня отделывались просто красивыми бляхами – на лентах, на винтах, на булавках. А вот поди ж ты, нашелся толковый африканский человек, который понял, что соловья баснями не кормят...

– Приятно иметь с ним дело, верно? – спросила Олеся с загадочной улыбкой лисы Алисы.

– Откровенно говоря, приятно.

Она понизила голос:

– А что скажешь, если я тебе по секрету признаюсь, что сегодняшний твой маленький бизнес с Кавулу – только начало?

– А что тут скажешь? – пожал плечами Мазур. – С превеликим удовольствием. В разумных пределах, конечно, то бишь – в силу моих скромных способностей и возможностей...

Она решительно поднялась:

– Пошли. Здесь не стоит...

Мазур охотно встал и двинулся за ней. Никто их ухода не заметил – всем было наплевать, вечеринка раскрутилась, как вырвавшаяся из часов пружина; на эстраде Вадик, терзая баян, задушевно орал про Мурку в кожаной тужурке, а за столиком, мимо которого Мазур проходил, чернокожего министра учили пить стаканом «Северное сияние» – что он и проделывал, выпучив глаза от несказанной новизны ощущений.

Пройдя по коридору, Олеся распахнула дверь справа. За ней обнаружился небольшой отдельный кабинет, подготовленный для романтического свидания: столик накрыт на двоих, кроме стульев присутствует еще и обширная тахта, годившаяся для любых раскованных экспериментов. С этой картиной не сочетался разве что человек в безукоризненном костюме, при полосатом галстуке, с одухотворенным видом творческого человека медленно водивший у стены каким-то хитрым прибором. От прибора шли черные проводки, прикрепленные к наушникам на голове одухотворенного.

Олеся показала Мазуру на стул, он присел и стал смотреть, как священнодействует незнакомец. Тот, повозившись еще немного, кивнул Олесе, сложил аппаратуру в черный кейс и бесшумно улетучился.

– Итак? – спросил Мазур.

– Горишь нетерпением?

– Скорее уж алчностью. Чует мое сердце, что без денег не обойдется.

– Совершенно верно, – сказала Олеся, понизив голос. – Вот теперь-то и обрушатся г л а в н ы е деньги, которые тебе обещали.

– Миллион баксов?

– И даже немножко больше, – серьезно сказала Олеся. – Сегодня мы с президентом уточнили детали, то бишь проценты. Твоя доля – четыре процента.

– От чего? – тут же уточнил Мазур. – Извини уж, но я, с вами общаясь, попривык конкретно вопросы ставить...

– Четыре процента в данном случае представляют собой один мешочек из двадцати пяти. Они, в общем, примерно одинаковы по весу, потом можешь сам выбрать себе любой. Президент не будет против.

  43