Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
34 
А впрочем, еще неизвестно. Империя Габсбургов худо-бедно просуществовала несколько сот лет, представляя собою еще более причудливый конгломерат разнообразнейших народов и верований…
Как бы там ни было, нельзя сомневаться в одном: долгое правление Лжедмитрия I на Руси вполне могло привести к тому, что было бы преодолено определенно имевшее место отставание от Западной Европы – и в военном деле, и в образовании (есть информация, что Лжедмитрий подумывал об открытии университета), Россия смогла бы избежать всех жертв и бед, вызванных тем, что именуется «Петровскими реформами». И уж в любом случае страна никогда бы не сорвалась в Смуту. А это, в свою очередь, могло и не привести к будущему расколу русского православия на «староверов» и «никонианцев», сыгравшему в отечественной истории вовсе уж жуткую роль.
Так уж повелось, что на Руси все инициативы и перемены обычно исходили сверху. И Лжедмитрий как раз и мог послужить «катализатором» мирных, эволюционных реформ, которые страна, цинично выражаясь, проглотила бы, как миленькая – в те времена, до Смуты, можно сказать с уверенностью, народ покряхтывал бы, возможно поругивал меж собою новшества, однако не стал бы бунтовать «в едином порыве». Как-никак в русском обществе не вызвали особого неприятия все введенные Лжедмитрием новшества – его прогулки по Москве без охраны, военные игры, прямо-таки предвосхищавшие «потехи» Петра I, решительный отказ от русской привычки непременно дремать после обеда. Ворчали, конечно, – но принимали. Точно так же, без натяжки можно сказать, приняли бы и более существенные реформы.
Если бы только он снес пару дюжин голов… Кажется это Макиавелли выразился однажды, что безоружные пророки непременно гибнут, зато вооруженные всегда выигрывают. Увы, тираном Лжедмитрий не был.
Тираном стал другой – кровавое чудовище, наломавшее столько дров, что последствия ощущались и сто лет спустя. Я имею в виду Петра I – уж он-то не боялся рубить головы, творить самое дикое самодурство. Он принес России неисчислимые беды, под флагом «реформ» вырвав ее из нормального развития (быть может, навсегда), однако, как ни странно, до сих пор считается одной из самых замечательных личностей отечественной истории.
Что ж, поговорим о нем подробнее…
ДРАКОН МОСКОВСКИЙ
(Эту характеристику Петра I М.А Булгаков в написанном им оперном либретто вложил в уста гетмана Мазепы. Что ж, Петра Алексеевича именовали и покруче – старообрядцы, к которым принадлежат предки автора этих строк по мужской линии, иначе как антихристом его не называли…)
РАСПАЛАСЬ СВЯЗЬ ВРЕМЕН…
Самая грандиознейшая ложь, пущенная в широкий обиход еще при жизни Петра I, – это уверения, будто Петр первым придумал и ввел многочисленные новшества, будто до Петра Россия представляла собой нечто замшелое, застойное, невероятно отсталое, прямо-таки автоматически сопротивлявшееся всяким и любым изменениям окостеневшего порядка вещей. Хотя эту ублюдочную сказку стали подвергать всерьез сомнению еще во второй половине XVIII в. (князь Щербатов), она оказалась чрезвычайно живучей и угнездилась в умах настолько, что любые попытки прояснить истинное положение дел порой вызывают отпор, ни в малейшей степени не основанный на какой-либо рассудочной основе. Иных защитников Петра I, собственно, нельзя даже назвать защитниками – сплошь и рядом ими движет чисто биологическая реакция завидевшей собаку кошки: выгнутый дугой хребет, встопорщенный хвост, яростное шипение…
Да что там, частенько сталкиваешься с тем, что предшественник Петра, царь Федор Алексеевич, выпадает для многих из русской истории, – иные и не подозревают о его существовании, простодушно полагая: коли уж Петр – Алексеевич, то и на троне он сменил Алексея Михайловича…
Свою лепту, конечно, внесли и творческие люди – насквозь лживый роман А.Н. Толстого «Петр I» был, к превеликому сожалению, талантлив. А это еще хуже, потому что со стоящим на ложных позициях талантом воевать не в пример тяжелее…
Однако факты – вещь упрямая. А факты таковы: во-первых, Петр I не придумал сам решительно ничего нового. Все его «новшества» – уродливо искаженные, гипертрофированные, весьма даже бездарные продолжения тех реформ, изменений и новшеств, что родились до Петра. Во-вторых, Петр не «ввел» реформы, а принялся с яростью идиота пришпоривать и ускорять реформы уже начавшиеся. Образно выражаясь, предшественники Петра двигались к своей цели, щадя и не мучая лошадь. Петр, оказавшись в седле, не поехал, а помчался дальше – раздирая лошади шпорами бока в кровь, немилосердно ее нахлестывая, разрывая рот удилами. Цели он вроде бы достиг – но загнанная лошадь пала, и, стоя над ее трупом, Петр вдруг обнаружил, что примчался вовсе не туда, что дорога впереди закутана густым туманом, не у кого спросить, куда же теперь ехать, не у кого найти помощи, как ни надрывай глотку, – а из придорожных кустов уже в открытую выглядывает костлявая старуха с косой, пробуя пальцем лезвие…
34 
