Последние отзывы

  60  

– Ну ладно, – сказал Данил, бережно у кладывая диктофон в карман. – Если у тебя совсем нет мозгов, немедленно звони Принцу и расскажи со слезами и соплями, как я тебя изнасиловал. Только, стоит мне выйти, ты пораскинешь мозгами и поймешь: не мог такой мальчик, как я, прийти к такому, как ты, не подстраховавшись… А Принц тебя первого и удавит.

– Я понимаю…

– Ну, так ты еще не совсем пропащий… Пока, Вениаминыч. Анжелке внимания уделяй побольше, у девочки глаза печальные.

Он вышел, подмигнул Маркизе и пошел по лестнице вниз, перепрыгивая через две ступеньки, помахивая папочкой, словно невероятно спешил двигать рыночные реформы в направлении, устраивающем мировую общественность. Следовало побыстрее отсюда убраться. Как там у Дюма – иногда королям труднее въехать в столицу, чем выехать из нее? А тут – наоборот. Нет, Соколик не рискнет, конечно, кинуться следом и будоражить охрану дикими воплями, но все равно, мало ли кого черт вынесет наперерез, подстраховки-то нет, и неизвестно, будет ли…

Свои «битые» «Жигули» он оставил за углом – у парадного подъезда они бросались бы в глаза, как «роллс-ройс» в Ольховке. Значит, комплот. Значит, Принц, не один год тихо и благонравно ходивший под Фролом – всегда вежливый, не употреблявший ни единого жаргонного словечка, хоть и сидел трижды, купчина второй гильдии, если брать по царским масштабам, не чуравшийся ни презентаций, ни веселой оттяжки на дачах, на вечные времена, казалось, смирившийся с ролью «второго по жизни», ни разу не засветившийся, не навлекший ни малейших подозрений. Пресловутый тихий омут. И Дробышев из Гильдии производителей – бывший комсомольский мальчик, начинавший, подобно многим, с видеосалонов. И Антонов из прокуратуры. И Скаличев, оказавшийся чуток посложнее, чем Данил о нем думал. Ну, и Каретников, конечно. Черт их там разберет, была ли их заветная цель переплетена со стремлением одной из забугорных разведок притормозить иранский контракт, а если была, то где залегают узелки – это уже не его дело, для него главное сейчас сохранить фирму, а единственный к тому способ…

Он не успел ничего подумать – сработал звериный инстинкт, чутье предков, подсознание отметило, что молекулы воздуха как-то не так колыхнулись…

Данил упал вправо, перекатился за колонну, облицованную местным мрамором, успел в перекате выхватить пистолет. Просвистевшая над головой стрела звонко ударила в стену, сломалась в щепки. Взревел мотор, и вторая в ряду машина, белая «хонда», рванула со стоянки. За тонированными (несмотря на местное законотворчество) стеклами он не различил лиц.

Увидев бегущего к нему милиционера из охраны, Данил побыстрее спрятал пистолет и встал, отряхнулся. Поднял палку.

– Это еще что за фокусы?

– Сам удивляюсь, – сказал Данил. – Иду, а она прямо в меня летела. Проходу нет от хулиганья…

Сержант подобрал обломок с наконечником, загнувшимся от удара ястребиным клювом, попытался выпрямить пальцем, но едва не укололся. Сталь была отменная.

– Хулиганье, говорите? – переспросил он с сомнением.

– Конечно, – сказал Данил. – Пацанва, чего только не таскают.

И быстро пошел к машине. Нет, Принц далеко не дурак…

Глава десятая

Вальс с генералом

К Бортко его пропустили без особых расспросов – едва созвонились и доложили, что начальника желает видеть некто Черский. Если Ведмедь и удивился внезапному воскрешению Данила из мертвых, то за неполную минутку, пока Данил с пропуском поднимался на третий этаж, у подполковника хватило надлежащего умения сделать лицо профессионально бесстрастным. Он сидел, как медведь за барабаном, чуть ли не обнимая стол коленями, и моментально вылез из-за него, обрадовавшись случаю хоть ненадолго расстаться с неудобной казенной мебелью.

– Дал бы кто взятку, пан Черский, – сказал он безмятежно, – мебелью. Стол я бы взял, в Отечестве их по моему размеру не делают…

– Привезем, – сказал Данил в тон.

– Э нет, я ж шутейно, в ваших столах, говорят, клопы водятся… – Бортко приблизился вплотную, нависнув над Данилом, обошел его кругом, поцокал языком. – Это вот так, значит, и выглядят живые покойники? Я уж было загрустил – кого ж теперь, думаю, ловить-то буду элегантно?

– А то вы так и поверили…

– Ну, всякое бывает, – сказал Бортко серьезно. – Твоя смерть, знаешь ли, не в иголке с яйцами, утками да зайцами… Гораздо ближе гуляет. Почему бы и не поверить? Вот только твой Корявый малость переусердствовал – не тот ты все же мужик, чтобы своего же отпихивать да посылать по матери, как он там живописал. Версии были разные: то ли там вы все, то ли там и вообще н и к о г о… Что за персиянин?

  60