Особенно,... 
121 
Мальчишке было лет шестнадцать. Коберну показалось, что этот парень вообще впервые держит в руках оружие. Любитель с пушкой всегда опасен. Юнец так крепко сжимал рукоятку пистолета, что у него побелели костяшки.
Коберн испугался. В него не раз стреляли во Вьетнаме, но сейчас он был напуган тем, что его могут убить нечаянно.
– Русски, – сказал мальчишка. – Русски, – повторил он.
«Он принял меня за русского», – догадался Коберн. Вероятно, из-за густой рыжей бороды и черной шерстяной кепочки.
– Нет, американец, – возразил Коберн.
Мальчишка по-прежнему держал его на прицеле.
Коберн никак не мог отвести глаза от этих белых костяшек. В мозгу у него засела одна-единственная мысль: только бы этот сопляк не чихнул.
Крестьяне обыскали Саймонса, Маджида и преподавателя. Коберн стоял, как вкопанный, уставясь на мальчишку. До него донесся голос Маджида: «Они ищут оружие». У задержанных его не было, если не считать небольшого ножа в футляре, спрятанного у Коберна за спиной под рубашкой.
Один из крестьян стал обыскивать Коберна, и тогда мальчишка наконец опустил пистолет.
Коберн вздохнул с облегчением. Потом он забеспокоился, как поведут себя крестьяне, когда обнаружат нож. Однако Коберна обыскивали не так уж тщательно, и ножа не нашли.
Бандиты поверили, что американцы приехали в Иран с научными целями.
– Они извиняются за обыск старика, – сказал Маджид. «Стариком» они назвали Саймонса, потому что своим внешним видом он напоминал старого иранского крестьянина. – Мы можем ехать дальше.
Пассажиры вновь сели в машину.
Не доезжая до Хойя, машина повернула на юг, объехала верхнюю оконечность озера и по его западному берегу двинулась в направлении Резайе. Вскоре показались его окрестности.
Преподаватель повел их в город окольным путем, поэтому жилых кварталов они не видели. Поездка из Тегерана до Резайе заняла двенадцать часов. Им оставался всего час езды до пограничного пункта в Серо.
Вечером того же дня домовладелец, у которого преподаватель арендовал жилье, угостил их ужином. Они ели челла-кебаб, иранское национальное блюдо, приготавливаемое из риса и мяса молодого барашка. Домовладелец оказался таможенным чиновником, и Маджид принялся осторожно расспрашивать его о жизни пограничного пункта. Из разговора с хозяином выяснилось, что на пограничной станции Серо все тихо и не наблюдается никакого брожения.
Путешественники переночевали у преподавателя, который занимал двухэтажный дом на окраине города.
Утром Маджид с преподавателем проехались до границы и обратно. Они рассказали, что по пути им ни разу не попались дорожные заграждения, и утверждали, что маршрут совершенно безопасен. Затем Маджид отправился в город, чтобы выяснить, у кого там можно купить огнестрельное оружие, а Саймонс и Коберн поехали на границу.
Они убедились, что пограничный пост очень мал и состоит из таможенного склада, платформы для грузовиков и караульного помещения. На посту всего два охранника. Дорога через границу перекрыта висящей низко над землей цепью, закрепленной на столбе с одной стороны и на стене караульного помещения с другой. За цепью пролегла двухсотметровая нейтральная полоса, а за ней расположился турецкий пограничный пост.
Они вышли из машины и огляделись. День был ясный, но холодный. Мороз обжигал щеки. Саймонс показал пальцем на противоположный склон холма.
– Видите дорогу?
Коберн проследил взглядом за указательным пальцем Саймонса. На снегу рядом с пограничным постом был проложен путь, по которому прямо под носом у охранников переходил границу небольшой караван.
Саймонс вновь куда-то показал пальцем, только теперь его жест был устремлен ввысь.
– Здесь легко отрезать охранников. – Коберн поднял голову и увидел, что от пограничного поста вниз по склону был протянут всего один телефонный провод. «Перекусываем его, и охранники отрезаны», – подумал Коберн.
Они спустились по склону и пошли по дороге, которая вела в сторону. Эту грязную колею с трудом можно было назвать дорогой. Пройдя километра полтора по холмистой местности, они очутились в деревушке из десяти-двенадцати деревянных и кирпичных домов. На ломаном турецком языке Саймонс попросил позвать старосту. Появился человек средних лет в поношенных брюках, жилетке и причудливом головном уборе. Пока Саймонс разговаривал со старостой, Коберн стоял рядом и слушал, не понимая ни слова. Наконец Саймонс пожал старосте руку, и они расстались.
121 
