Последние отзывы

  58  

– Неси. Но если попытаешься нас обмануть... – и с хрустом размяла переплетенные пальцы.

– Тут рядышком! – заторопился испуганный воришка.

Недолго покружив по лесу под нашим бдительным присмотром, у рябинки гном опустился на колени, собрал в горсть неприметный пучок осоки, потянул за него и открыл травяную западенку – глубокую узкую яму, вырытую под аккуратно отделенным дерном. Благодаря уцелевшим корням осока не засыхала, и отыскать тайник, не зная о его местонахождении с точностью до пяди, было невозможно.

– Вот, – заискивающе объявил он, – все до крупинки! Бедный я, несчастный, обездо-о-оленный!

Воришка старательно пустил слезу и напоказ вытер ее рукавом, но разжалобить нас не сумел – где вы видели гнома с одним-единственным тайником? Да его свои же сородичи засмеют!

– Если сдал меньше половины – из-под земли достанем! – веско пообещала я, а Орсана многозначительно вперилась в гнома взглядом, словно навсегда запечатлевая в памяти черты незадачливого воришки.

“Могучий и грозный” затрепетал, как осиновый лист, но продолжал упорствовать в сокрытии доходов, призывая в свидетели весь пантеон гномьих богов, здоровье живых родителей и прах покойной бабушки.

Мы сделали вид, что поверили. Насколько я знала гномов, за последнюю горсть монет он ляжет костьми или затаит злобу не хуже дракона. Леший с ним, копал же, старался...

– Ладно, свободен, – разрешила я.

Гном так быстро и охотно исчез, что я поняла – продешевили. Воришка запасливо прихватил с собой мешок и крысиный плащ, отбивающий нюх даже у дракона; видимо, надеялся поправить материальное положение сразу после нашего ухода. Но тут его ожидало глубокое разочарование – я немедленно сомкнула лаз с помощью магии, на всякий случай еще и заговорила, чтобы неповадно было.

Надо сказать, могучий шаман потрудился на славу, не раз и не два сбегав с мешком в сокровищницу. Орсана сняла с себя куртку, завязала рукава и веревкой стянула воротник. Доверху наполненная золотом, одежка весила не меньше пуда и опасно затрещала по швам. Вдвоем мы ее еле приподняли и натужно поволокли к пещере, делая частые остановки.

Передохнув и посовещавшись, мы решили отдать драконихе все трофеи, хотя соблазн прихватить по камешку “на память” был велик. Кто их знает, этих драконов: вдруг гном – это очередной капкан на жадных людишек.

Но, похоже, Гереда и слухом не слыхивала о “могучем и грозном Тор-э-Ти”. Вернувшись, она в первый момент задохнулась от возмущения, застав нас возле отодвинутого камня, но, когда мы эффектно вытряхнули из куртки свою добычу, пояснив, что заодно обыскали и заделали крысиные норы, ее радости не было предела. Драконы прекрасно помнят каждую монетку из своих сокровищ, каждый драгоценный камешек, в том числе пропавший, и Гереда ничуть не усомнилась в нашей честности. По ее словам, драгоценности исчезали давно, но она, как и рассчитывал воришка, взвалила вину на крыс. Гном благоразумно обходил стороной крупные вещи вроде золотых канделябров, инкрустированных блюд и раритетных украшений, так что периодические кражи хоть и раздражали дракониху, но не до такой степени, чтобы переворачивать пещеру вверх дном в поисках крысиного лаза.

Получив назад безвозвратно, казалось бы, утерянные сокровища, дракониха пришла в прекрасное расположение духа.

– Что ж, вы заслужили свой гонорар, – прошипела она, – пожалуй, даже с премиальными. Ну-ка, посмотрим...

Столпившись возле сокровищницы, как три кумушки у прилавка с нарядами, мы восторженными аханьями встречали каждую извлеченную драконихой вещь. Какие там были кольчуги! Ажурные, тоненькие, невесомые, как паутинка, они легко уместились бы в дорожной сумке, но успешно противостояли драконьим когтям и зубам, что Гереда не замедлила продемонстрировать. А мечи! Длинные и узкие эльфийские, с ажурной гравировкой от рукояти до кончика лезвия, полыхавшие синим пламенем под лучами солнца; широкие и короткие гномьи, отлично сбалансированные, идеально отточенные, но довольно-таки тяжелые; тролльи, грубо сработанные, зато осыпанные драгоценными камнями, как трава росой. Всевозможные кинжалы, ножи, ятаганы – прямые, кривые, зазубренные, раздвоенные, отравленные и заговоренные; умещающиеся в кулаке, с выстреливающим лезвием, торчащие за поясами, спрятанные за голенищами или висящие в ножнах. Было даже копье – серебряный наконечник с куском древка, не выдержавшим столкновения с драконьей чешуей.

  58