Особенно,... 
94 
Она умирала страшно, мучительно.
«Доигралась! — возмущался ее теряющий ясность разум. — Вот он — твой эликсир бессмертия! Получай по заслугам, бессмертная!»
Глаза застелил мрак, и неожиданно пегасия физически ощутила, как остановилось сердце. Последние искорки сознания потухли.
А через миг в голове — ослепительная вспышка неистовой боли. Глаза снова увидели свет, нестерпимо яркий, проникающий даже сквозь плотно закрытые веки. В ушах стоял невыносимый гул, грозящий разорвать барабанные перепонки. Заболели все мышцы сразу, заныли все кости. Снова заработавшему сердцу каждый удар давался с трудом. Даже смерть от удушья показалась Марилане приятнее такого возвращения к жизни.
Прошла целая вечность, прежде чем она наконец смогла открыть глаза и оглядеться.
От увиденного Марилане захотелось умереть еще раз.
Она лежала среди выжженной каменистой пустыни. Нигде вокруг не видно было признаков жизни. Только река, до боли знакомая, но с совершенно голыми берегами, текла вдали, а над головой, словно в насмешку над мертвым пейзажем, по голубому небу плыли пушистые белые облака.
Города не было. От него осталось только пепелище. От мощной энергии взрыва здания рассыпались в прах, лишь кое-где торчали из-под почерневшего песка кривые, потерявшие магическое свойство прозрачности остатки стен.
— Не может быть!
Голос Мариланы прокатился по пустыне и затих. Никто не ответил. Она осталась одна среди руин.
— Я не могла убить всех! Это сделала не я!
Никто не согласился и не возразил. Жители города, так же, как и жители остальных частей страны пегасов, навеки лишились способности что-либо сказать. От них не осталось даже костей. Только пепел.
— Я не могла уничтожить весь мир! — закричала Марилана, обращаясь к Древним Силам. — Я не хотела, чтобы все так получилось! Я не хотела, не хотела…
Прижавшись щекой к куче пепла, она заплакала. А в сердце с каждой минутой росла ужасная боль. Боль, которая не исчезала и не уменьшалась с годами, веками, тысячелетиями. Марилана проживала с этой болью каждый день своей бессмертной жизни.
Чтобы хоть немного притупить ее, Марилана посвящала все время восстановлению природного равновесия. Из многочисленных Дыр в другие миры, открывшихся после Великого Взрыва, пегасия доставала семена растений, детенышей птиц, животных. Прошло больше тысячи лет, прежде чем ей удалось вернуть стране былую красоту. Правда, теперь это был уже совсем иной мир. Страна пегасов навеки исчезла.
Первые лет десять после Взрыва энергия «эликсира бессмертия» стойко держалась на поверхности планеты. Все существа, проникшие на нее через Дыры в этот период, обрели вечную жизнь и утратили способность к размножению.
Первым в новый мир попал Kсep, Темный Грифон. За ним — дракон Илот, Покоритель Небес. Потом появились остальные Древние. Уставшая от одиночества, Марилана всем сердцем потянулась к разумным существам и, к ее изумлению, они откликнулись, вскоре став ее добрыми друзьями.
Однажды Мудрая попросила их дать клятву невмешательства в дела мира. Поначалу Древние охотно согласились. Однако когда Марилана объяснила, что это включает также запрет на использование магии, некоторые поспешили нарушить клятву. Из десяти Древних перестали колдовать семеро. Остальные трое поспешили убраться подальше с глаз пегасии и с тех пор ни разу не виделись с ней.
Некоторое время Марилана глубоко переживала, но потом понемногу успокоилась. Она знала: сама виновата в том, что не смогла объяснить, каким страшным может оказаться колдовство.
Она добилась бессмертия и небывалого могущества, но какой ценой! Ее вину ничто не загладит и не искупит. Марилана Мудрая — убийца целого мира…
* * *
Тоня снова увидела круглый зал, мраморные стены и расписной пол. Марилана по-прежнему стояла напротив, и девушка ясно осознала, сколько боли и тоски таится в темно-синих глазах пегасии. Великая и несчастная — так когда-то назвала Марилану Эскора. Теперь Тоня по-настоящему поняла смысл этих слов.
— Не жалей меня, девочка, — тихо сказала Мудрая, — Я наказана справедливо. И дворец на одиноком острове, и тоска, что медленно убивает мою душу день за днем, — всё это я заслужила. Я сама виновата во всем случившемся. Я — убийца, а убийцы не достойны ни жалости, ни сочувствия.
— Марилана! — горячо воскликнула девушка, но Пророчица не дала ей договорить:
— Теперь настало время ответить на еще один вопрос… Пожалуй, даже на два. Хоть я и не знаю, ответы ли это. Я просто покажу тебе кое-что, а уж как воспользоваться знанием, решишь ты сама.
94 
