Особенно,... 
81 
Тоня с любопытством склонилась над картой, чтобы получше рассмотреть ее. Однако того, что она искала, на карте не оказалось.
— Послушай, Эскора, — задумчиво произнесла девушка, — а где же резиденция Монкарта? Он правит из столицы или откуда-то еще?
— Никто не знает, — ответила женщина. — Мы каждый год посылаем лучших разведчиков, обещаем нешуточные награды тому, кто найдет это место. Но все безрезультатно. Никто из тех, кого мы посылали, не вернулся. Норткар — гиблое место. Оттуда никто не возвращается. Никто и никогда. Говорят, Сималия была во вражеской цитадели, но и она, как ты знаешь, не вырвалась. Хотя, всё зависит от того, как на это посмотреть. Она ведь всё-таки удрала, правда, в другой мир.
На секунду Эскора замолчала и пристально взглянула на девушку.
— Знаешь, — медленно произнесла она. — Ты удивительно на нее похожа. На Сималию.
Что-то сродни озарению мелькнуло на лице Антонии. Она тихо ахнула и прижала ладонь к губам, широко открыв глаза. А потом, обхватив голову руками, воскликнула:
— Не может быть! Не верю!
— Что такое, милая? — Эскора участливо обхватила Тоню за плечи.
— Покажи мне ее портрет! — выдавила из себя девушка. — Покажи мне портрет Сималии! Пожалуйста! У вас ведь есть ее портреты?
— Конечно, конечно, — пробормотала растерянная Эскора. — Только успокойся. И что это на тебя нашло?
Она стала поспешно рыться в карманах своих мужских брюк и наконец достала измятый кусок плотной бумаги, на которой яркими красками был нарисован чей-то портрет во весь рост.
— Я ношу его как талисман, — чуть смущенно сказала женщина, протягивая Тоне листок. — Верю, что он приносит удачу.
Несколько секунд Антония молча изучала портрет, а потом в ее душе словно прорвало какую-то плотину. Она фыркнула, хлопнув себя по колену, а в следующее мгновение уже хохотала до слез и не могла остановиться.
— Вот тебе и Сималия! — смеялась Тоня. — А ведь я думала, что у нас нет секретов. Она сама сто раз это говорила. Никаких тайн друг от друга. Полная откровенность. Выходит, она меня обманывала? Как по-твоему, Эскора?
— Да что случилось-то?! — в отчаянии воскликнула Хранительница Древних Архивов. — Хоть убей, я ничего не понимаю!
— А вот я понимаю! Наконец-то мои способности к магии можно хоть как-то логически объяснить. И теперь ясно, почему она с детства вбивала в меня латынь. Да еще и такую живую, такую разговорную! Вот оно, оказывается, в чем дело. В Кейлоре — Сималия Энлин, а в Москве — Серафима Ивановна Энлинберг. Как же я раньше не зацепилась слухом за эту фамилию? До чего забавно! Знаешь, Эскора, — сказала Тоня уже спокойнее. — Честно скажу: тот, кто нарисовал портрет, — настоящий мастер. Поразительное сходство! Совсем как на ее старых черно-белых фотографиях, — последнее слово она произнесла по-русски.
— На чем? Погоди… Ты что, с ней знакома? — опешила Эскора.
— Конечно, знакома! — криво усмехнулась Тоня. — Это же моя бабушка!
Глава 11. ЯРОСТЬ ЧЕРНОЙ БУРИ
На несколько минут в зале повисло тягостное молчание. Хранительница Древних Архивов со священным трепетом глядела на внучку одной из самых величайших волшебниц всех времен и народов. Она как будто увидела Тоню в новом качестве, и былые сомнения по поводу способностей юной ученицы развеялись в пух и прах.
— Непостижимо! — пробормотала Эскора. — Откуда же ты взялась в таком случае? Вернулась в Кейлор… оттуда?
— Не вернулась, — горько произнесла Антония. — Просто при шла, и все. Это Сималия может вернуться, потому что здесь ее родина. А я лишь переместилась по воле
случая.
— Что-то у меня голова кружится… — пробормотала Эскора, приложив ладонь ко лбу. — Дай-ка я приведу мысли в порядок…
Вся неудержимая энергия Хранительницы словно испарилась. Сейчас она была самой обычной удивленной, немного испуганной, немного растерянной женщиной. С минуту она сидела неподвижно, прикрыв глаза рукой. Наконец Эскора пришла в себя и усмехнулась:
— Знаешь, в том, что ты внучка Сималии, есть немало преимуществ. У тебя, оказывается, благородная фамилия. Антония Энлин. По-моему, звучит неплохо. Еще ты вполне можешь претендовать на поместье Лиэда в северной части Кейлора, которое когда-то принадлежало семье твоей бабушки. Если память мне не изменяет, у Сималии не было братьев и сестер, ни родных, ни двоюродных.
— И что мне с ним делать? — вздохнула Антония, на лице которой не отражалось ни малейшего признака радости. — Я же ничего не смыслю в хозяйственных делах.
81 
