48 
Серый взбрыкнул, затем повернул голову, пытаясь укусить седока. Френсис тотчас же стукнул его кнутом по носу. Баньши мгновенно превратился в разгневанную статую. Френсис улыбнулся. Теперь он понял, что этот чертов жеребец вел себя значительно лучше со всадником на спине, особенно если всадник был решителен. На самом деле Баньши прошел отличную выучку, как и все лошади из конюшен Майлза. Просто у него был бешеный темперамент, злобный нрав и врожденная ненависть к людям.
А еще он был, как уверял Френсиса Майлз, невероятно ревнив. Баньши не терпел ни одной лошади перед собой. Из-за этого он не подходил в качестве лошади для охоты, потому что загонщик и его помощники всегда считали, что имеют полное право быть на поле впереди всех. Но для скачек наперегонки это было ценное качество.
Френсис поднял кнут, приветствуя Олбрайта, и заметил, что глаза мужчины сузились при виде спокойной лошади. И Френсис на секунду подумал, что окружение и воспитание довольно сильно влияют на внешность. У братьев Олбрайт глаза были как у Серены — темные и миндалевидные. Но на их красных толстощеких лицах эти глаза выглядели маленькими, злобно посверкивающими бусинками.
Вероятно, глаза действительно зеркало души.
Что же тогда огромные темные глаза Серены говорили о своей хозяйке?
Френсис осторожно коснулся ногой бока лошади, пытаясь сдвинуть ее с места. Баньши явно колебался, подчиняться ему или нет, и нерешительно шагнул вперед. Олбрайт расплылся в злорадной ухмылке.
Очень многие охотники решили присоединиться к соревнованию, хотя договоренность о пари была только между Френсисом и Олбрайтом. Здесь были Люсьен и Кон и, конечно, Вилл Олбрайт. Люсьен был на своем огромном Викинге, хотя никогда не ездил на нем на охоту, боясь, что лошадь может повредить себе что-нибудь в азарте скачки. Френсис знал, что Люсьен скакал на нем сегодня, потому что эта великолепная лошадь могла обогнать любое движущееся существо на поле, к тому же надо было убедиться, что победа на их стороне.
Скачка чуть было не сорвалась.
Лорд Элвенли, согласившийся быть стартером, выбрал в качестве стартового сигнала красный платок, и Баньши повел себя крайне странно. Сначала он попятился, чуть не скинув Френсиса, затем глаза его налились кровью и он понесся к судье. Френсису пришлось изо всех сил натягивать узду, чтобы заставить лошадь остановиться.
Но тут, слава Богу, платок упал, и они стартовали.
Последними.
Баньши опять повел себя оригинально, обогнув красный платок на земле и старательно двигаясь в сторону, но только не вперед. Френсис подумал было взяться за кнут, но тут серый вдруг сообразил, что его обогнали и что уйма лошадей уже давно перед ним. Он тут же вытянул шею и крупной рысью понесся вперед.
Слава Богу, они скакали!
Баньши был, конечно, очень быстр, но мчался с элегантностью перекошенной тачки. От каждого рывка Френсиса подбрасывало, а ведь ехать таким образом предстояло целых десять миль. Боже, Серена хоть когда-нибудь оценит, на что он пошел ради нее?
Он натянул поводья, чтобы подготовить лошадь к первому прыжку. К его удивлению, Баньши повиновался и прекрасно взял барьер из кустарника. «Молодец!» — крикнул ему обрадованный Френсис. Во всяком случае, лошадь достаточно умна, чтобы подчиняться всаднику, если ее это устраивало.
Они промчались мимо медленно скачущих всадников на поле, но все лидеры, а среди них и братья Олбрайт, были далеко впереди.
Но стартовая скорость в данной скачке не имела особого значения. А вот выносливость, напротив, имела. Лошадь Тома Олбрайта предназначалась для охоты, а потому ее воспитывали специально, развивая выносливость, но Френсис доверял Майлзу, а тот утверждал, что еще не родилось лошади, которая победит Баньши.
Френсису оставалось только гадать, сможет ли он пережить эту дикую тряску. Он пытался смягчить силу ударов собственного тела о седло, приподнимаясь время от времени, но долго не выдерживал. Периодические прыжки через препятствия были отдушиной — блаженные мгновения скольжения в воздухе и вновь чудовищные приземления.
Они медленно пересекли поле, успев обогнать не одного всадника, принявшего участие в утомительной гонке. Френсис попытался успокоить Баньши, чтобы он берег силы для финального броска, но Баньши не собирался терпеть конкурентов.
Люсьен на своем гигантском вороном скакал рядом.
— Хорошо идете! — крикнул он.
48 
