Особенно,... 
87 
– К стене, с-сука!
Он поспешно отодвинулся, вжимаясь лопатками в горизонтальный рядок толстых бревен. Автоматчик повел себя немного странно – держа автомат одной рукой, второй сцапал со стола полкуска ветчины и вгрызся так, что урчание слышалось, наверное, снаружи. Жрал так, что за ушами трещало, энергично двигая челюстями, чавкая. У Вадима понемногу отлегло от сердца – н а с т о я щ а я погоня так себя не вела бы, лопает, как с голодного края…
Правда, успокаиваться рано. Еще неизвестно, вдруг это и называется: из огня да в полымя…
Теперь, слегка успокоившись, осознав, что самого страшного пока не произошло, он рассмотрел агрессора повнимательнее – на первый взгляд, совсем пацан, зарос этаким цыплячьим пушком вместо щетины, затравленный зверек. Вот только автомат у зверька самый настоящий и на поясе новенькие ножны со штык-ножом. В уголках воротника – защитного цвета эмблемки, которых Вадим с ходу так и не опознал (сейчас их, новых, в армии развелось превеликое множество), на шапчонке натовского образца – такая же защитная кокарда, нашивка на рукаве. Бравый солдат Швейк, одним словом, – только испуганный, злой и посему, легко догадаться, опасный…
Странный гость дожрал ветчину, сгреб со стола кусок колбасы и разделался с ней поразительно быстро. Схватил недопитую бутылку коньяка, с большой сноровкой осушил из горлышка, сунул в рот сигарету. Похоже, настроение у него слегка улучшилось – но ненамного.
Он сбросил с плеча тощий рюкзачишко, оглядел троицу уже с некоторой заинтересованностью:
– Деньги есть?
Голый Эмиль пожал плечами в смысле «нет».
– Есть или нету?
– Нету…
– Где это место? Куда я вышел?
– Ты, браток, не поверишь, но мы и сами не представляем, – сказал Эмиль осторожно. – Сами заблудились.
Солдатик таращился на него недоверчиво и подозрительно:
– Чё ты гонишь?
– Говорю, заблудились, – сказал Эмиль с той же осторожностью. – Вышли к этой хатке, заночевали…
– Вы вообще кто такие? – Он огляделся, поддел носком тяжелого ботинка полосатую одежду на полу. – Зэки, что ли?
– Долго объяснять. Ты сам-то кто?
– Хрен в пальто! – огрызнулся солдатик. – Кто такие, спрашиваю?
– Туристы.
– Что ты мне звездишь? Вон, натуральные зэковские полосатки, что я, тупой?
– У зэков нынче полосы по горизонтали, – сказал Эмиль. – А тут, сам видишь, по вертикали, совсем другой дизайн…
– Что ты мне вкручиваешь? Какой дизайн? – солдат прицелился в него, перехватив автомат обеими руками. – Говори, кто такие!
– Нет, а ты сам-то кто? Домой сорвался?
– Куда надо, туда и сорвался, – угрюмо сообщил солдатик. – Где это место, спрашиваю?
Эмиль досадливо поморщился:
– А ты откуда сбежал-то, горе мамочкино?
– Откуда надо.
– Слушай, я тебе правду говорю – сами заблудились. Даже примерно не представляем, где сейчас сидим. Не хочешь выдавать военную тайну – хотя бы намекни, какие деревушки поблизости. Или город тут где-то поблизости должен быть Манск…
– Ни хрена себе – поблизости, – машинально ухмыльнулся беглец. – Манск – где-то во-он там, а здесь – то ли Каразинский район, то ли уже Мотылинский… – Он совершенно по-детски шмыгнул носом и признался: – Заплутал, не разберу… По-моему, Мотылинский. Озеро я видел, мимо прошел, если это Бирикчульское – тогда точно Мотылинский.
– А если нет? Озер тут хватает…
– Да мать твою! – взревел солдат. – Не трави ты душу, третий день блукаю и не пойму, где! У вас еще выпить есть?
– Нету.
– Звездишь.
– Не веришь – обыщи. Дело нехитрое…
Юный дезертир огляделся – и очень быстро, судя по лицу, пришел к выводу, что в столь спартански меблированном помещении и в самом деле никаких бутылок не спрячешь. Доброго расположения духа это ему не прибавило, отнюдь.
Эмиль это тоже заметил, начал, взвешивая каждое слово:
– Слушай, давай сядем спокойно и обговорим все. У тебя свои проблемы, у нас свои, но есть у меня впечатление, что их можно порешать сообща, потому что…
– На херу я видел твои проблемы! – взвился солдатик. – А ты в мои не лезь. За мной, бля, как за волком, комендатура шпарит…
– А ты как ушел-то? По-хорошему или с выкрутасами?
– Не твое собачье дело.
Он сцапал очередную сигарету, жадно затягивался, держа их под дулом автомата. Сморчок был – соплей перешибить, но автомат есть автомат, успеет изрешетить всех троих, прежде чем его достанешь в прыжке, грязный палец на спусковом крючке так и дрыгается…
87 
