Особенно,... 
20 
– Единственное вознаграждение, которое нас интересует, – это возвращение в наши прежние тела, – решительно заявила Джаскелина. – Но это вовсе не значит, что мы хотим вернуться в мертвые обгоревшие тела. Мы хотим вернуться в тела чистенькие, здоровые. Вроде этих, только наши собственные.
– Точно, – кивнула Кэт.
– Но это невозможно, – снова возразила богиня любви, – Ваши тела мы не можем исцелить. Мне очень жаль, но...
Но тут Гера перебила ее.
– Вы не можете получить обратно ваши прежние тела, но, между нами говоря, мы могли бы подобрать вам вполне сравнимые с ними сосуды в вашем прежнем мире, – сказала королева богов.
– «Сравнимые» – что это значит? – спросила Кэт. – Более молодые и красивые?
– Мы хотели бы сначала на них посмотреть, – добавила Джаки.
– Как пожелаете. Если вы справитесь с заданием, которое мы просим вас выполнить, и если ваше желание останется неизменным, мы вернем вас в современный мир в смертные тела по вашему выбору.
Джаки и Кэт переглянулись и отвернулись от богинь.
– Интересно, как сейчас себя чувствует наша рэперша Куин Латифа? Может, она страдает какой-нибудь ужасной скрытой болезнью, а богини могли бы ускорить ее ход? – с надеждой в голосе прошептала Джаки.
– А я как раз подумала то же самое о той британской актрисе, Кэтрин Зете-Джонс, – чуть слышно произнесла Кэт, – Так что, соглашаемся?
– Да! – ответила Джаки.
Они снова повернулись к богиням.
– Ладно, годится, – сказала Кэт, – Мы сделаем то, что вам нужно, а вы потом вернете нас в наш мир, в тела по нашему выбору. Договорились?
– Да, – одновременно кивнули богини.
– Ну, так что, собственно, вам от нас нужно? – спросила Джаки.
– Очень просто, – ответила богиня любви, – Мы хотим, чтобы вы остановили Троянскую войну.
– Боже праведный! Ты точно уволокла меня с собой в ад, Кэт!
Глава 5
– Знаешь, а я думаю, ты права, – пробормотала Кэт, шлепаясь рядом с Джаскелиной на ступени алтаря. – Ты ведь помнишь, мы только что говорили об «Илиаде» там, у Сьюзи. Ясно же, что после этого мы трагически погибли и провалились в нечто вроде литературного ада. Теперь осталось только очутиться в какой-нибудь проклятой книге Томаса Харди.
– Томас Харди? Бог мой! Этот зануда?
Джаки снова принялась бешено обмахиваться.
– Черт, мне так жаль, что я втянула тебя во все это!
– Ну, я всегда знала, что дружба с белой женщиной в итоге не доведет до хорошего, – Джаки с унылым видом вытянула вперед свою очень изящную, очень белую руку, – Только мне и в голову не приходило, что все будет настолько плохо.
– Но мне все-таки хотелось бы понять, почему это так ужасно – быть белой? – спросила Афина.
– Да ничего, если ты белая, – ответила Джаки, – Но я-то не белая! Или, по крайней мере, не была ею, пока не угодила в ад.
– Ox, борода Зевса... до чего же они упрямы! – сказала Афина, обращаясь к Венере. – Об этом ты нас не предупреждала.
– Я говорила, что они не похожи на смертных Древнего мира. Вот это и есть часть различий.
– Да уж... мы здесь... в аду, вместе с вами, красавицы, – сказала Кэт.
Потом она повернулась к Джаскелине.
– Интересно, а они что натворили, чтобы здесь очутиться?
– Они просто великолепны. А такие красивые женщины всегда заставляют кого-нибудь страдать и гневаться, – предположила Джаки.
– Ох, да, ты права. Ладно, забудем об этом.
– О чем это они говорят? Что мы огорчаем людей? Что люди на нас гневаются? Мы богини! Люди не гневаются на нас; это они вызывают наш гнев! – недовольно произнесла Афина и окинула богиню любви суровым взглядом. – Объясни им!
– Ну, мы и сами тебя слышим, – сказала Джаки.
– Джаскелина! Катрина! Вы не в аду! Прекратите немедленно болтать эту чушь! А покончить с Троянской войной будет не так уж и трудно. Мы уже составили для вас план действий, – сказала богиня любви.
– Эй, а это не те ли самые богини, из-за которых началась заварушка с Еленой и Парисом? – спросила Джаскелииа. – Ну, помнишь, приглашение на свадьбу, яблоко, передача замужней Елены Парису и что-то там еще?
– Ха! Думаю, ты права, – кивнула Кэт.
– Вот видишь, как долго живут глупые сплетни? – сказала Венера королеве богов.
Потом она снова посмотрела на смертных женщин.
– Вот как раз поэтому мы и сыты по горло этой войной. Мы не развязывали эту войну, нам она надоела до тошноты, и мы устали от того, что нас обвиняют в ее начале.
20 
