Последние отзывы

  88  

В коридоре он увидел прапорщика Шибко – тот с непроницаемым лицом шел навстречу, четко печатая шаг, огромный и грациозный, как хищный зверь вроде леопарда, вел под локоток угрюмого Мухомора – и под правым глазом последнего наливался темным основательный синяк. Следом поспешал ракообразный этический комиссар и взволнованно верещал:

– Тысяча извинений, уважаемый прапорщик, но я не в силах отделаться от впечатления, что это пятно на лице данного разумного существа возникло в результате…

Шибко приостановился, оглянулся через плечо и ответил с восхитительной небрежностью:

– Уважаемый этический комиссар, тысяча извинений, но вы плохо знакомы с обычаями нашей расы. Радость встречи после долгой разлуки у нас выражается в том, что мы наносим друг другу легонькие удары верхними конечностями в область органов зрения, что и имело место в данном случае… Ведь правда?

Мухомор угрюмо кивнул. Комиссар остался стоять посреди коридора, глядя им вслед, и Кирьянов каким-то удивительным манером понял, что его облик выражает собою тягостное раздумье и сомнение. Но они уже были далеко.

– Пошли, – сухо бросил Шибко Кирьянову. – Гос-спода офицеры, мать вашу…

– А чего сразу в рыло? – мрачно пробурчал Мухомор.

– А чтобы глупости всякие не организовывал и новичков в побег не сманивал, – безмятежно ответил Шибко. – Беги, пожалуйся в Ассамблею, имеешь полное право… Вон, в углу как раз видеофон… Ну?

– Сроду не стучал, – буркнул Мухомор, отворачиваясь.

– Вот и шагай.

– А чего сразу в рыло?

– Разговорчики в раю! – прикрикнул Шибко. И неожиданно ухмыльнулся во весь рот. – До чего ж вы меня огорчили, сукины коты, ни в сказке сказать, ни пером описать. Похабщина у вас получилась, а не самоволка. Толковый солдат дернет в самоволку, лишь предварительно разведав все стежки-дорожки, возможные пути отхода, перемещения и укрытия. И никак иначе. А вы не придумали ничего лучшего, кроме как слинять с карточками гарантов… Тоска и стыдобушка. Ты хоть понимаешь, Мухомор, как запомоился?

На Мухомора было невозможно смотреть без скорби. Хоть ваяй с него аллегорическую фигуру Беспредельного Уныния.

– Кто ж знал, – сказал он потерянно, стараясь не встречаться ни с кем взглядом. – Только и разговору было – гаранты, гаранты… Кто ж их видел на самом деле? Я ж думал…

– Хвостовым мозгом ты думал, чадушко, – безжалостно сказал Шибко. – Даже не спинным. Будет время, расскажу тебе про Владика Проныру. Был такой еще до тебя, задолго тому… Вот тот бегал – завидки брали, слезы наворачивались от умиления… Гений был в своем роде. Куда уж тебе, гунявому… Ничего, ребята, не переживайте. Я в отличие от этого крабика этического гуманизмом не страдаю. Вы у меня еще оба хлебнете вдоволь строевой и изучения оружия – согласно соответствующим статьям устава, пусть и напечатанным мелким шрифтом. От рассвета, как говорится, и до горизонта… Не на губу же вас сажать? У нас ее сроду не водилось, это при Митрофаныче разве что, во времена его орлиной юности… Вот тогда бы вы насиделись на хлебе и воде… Ничего, и у меня побегаете, что твои электроны по орбитам, зуб даю. А знаете, за что получите от отца-командира дополнительный втык? Акция объявлена, дорогие мои, группа давно должна быть на месте – так нет, изволь за вами гоняться, зайчики-побегайчики…

– Какой такой дополнительный втык… – тихонько ворчал Мухомор, поспешая за размашисто шагавшим прапорщиком. – Хренов – как дров. Я все параграфы изучил, нет там ничего насчет такой вот самоволки и дополнительных втыков…

– Был бы раздолбай – а параграф приложится, – бросил Шибко, не оборачиваясь. – А в общем, вам везет, разгильдяи. Вы и не представляете, как вам повезло, что не напоролись на серьезные неприятности.

Мухомор моментально насторожился:

– Это с чего ты такой добрый, фельдмаршал ты наш? Неспроста ведь!

– Ну конечно, неспроста, – сказал Шибко, обернувшись к нему и обнажив в улыбке великолепные белые зубы, вполне годившиеся для того, чтобы перекусывать гвозди. – Акция на сей раз столь специфическая, что совершенно безразлично, когда ее начинать. Можно в любой момент, как нам удобнее, ничуть не поджимают срока.

– Ах, во-от оно что, – сказал мгновенно поскучневший еще более Мухомор. – Ах, во-он оно как… Огребем по самое не могу…

– Не исключается, – серьезно сказал Шибко.

Глава девятнадцатая

Наш бронепоезд

После нескольких минут совершеннейшей неподвижности, когда окончательно стало ясно, что тревога оказалась ложной, Кирьянов приподнялся на локтях, выглянул из-за поваленного ствола.

  88