Особенно,... 
77 
Солнце светило ярко весь день, но задний дворик выходил на север, и ноябрьский воздух был морозным и свежим. Однако Келли едва ли почувствовал это. Он с наслаждением вдыхал никотин и старался ни о чем не думать.
– О чем думаешь, отец?
Келли резко открыл глаза. Ник стоял рядом с ним. Одной рукой он держал воротник своей куртки, застегнутой по случаю холода, другой сигарету. Его сын, подумал Келли, наверное, был единственным человеком на всем белом свете, кого он теперь был рад видеть.
– Привет, Ник.
– Ну, как ты, папа?
– Хм, ну… Видимо, так, как ты себе представляешь.
Ник только кивнул в ответ и тоже прислонился к стене рядом с отцом. Примерно с минуту они просто курили в тишине. Молчание не было неловким. Ник докурил первым, бросил бычок на землю, затушил его, затем взял из кармана пачку и вытащил еще одну. Закурив, он передал пачку отцу, который уже почти докурил свою сигаретку. Келли с благодарностью взял фабричную сигарету, для разнообразия, и прикурил ее от горящего конца своей.
– Так, значит, не завязываешь с этим? – спросил Ник с улыбкой.
– И не собираюсь, – сказал Келли. – Как бы то ни было, ты-то у нас в отличной форме.
Он взглянул на сына, который все еще выглядел точно таким же подтянутым, каким был в годы своей военной службы.
Ник улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами. Да. Он уж точно был симпатичным малым и явно унаследовал эту внешность не от своего отца, подумалось Келли.
– Я знаю свою норму, – сказал Ник. Он перестал улыбаться и посмотрел на отца, как бы оценивая. – Ты уверен, что ты в порядке, папа?
– Да. Конечно, я в норме.
У Келли было столько всего, чтобы сказать Нику. Он хотел бы рассказать ему, как много для него значит то, что его единственный сын здесь, рядом с ним в этот день. И вообще, как много для него значило вновь найти этого юношу, чье детство почти полностью прошло мимо него, когда он еще был женат на матери Ника. Потому что он был слишком занят, играя в репортера и играя с другими женщинами, если уж быть честным; и позднее, когда его брак развалился, – потому, что он не осмеливался оглянуться. Он был так благодарен Нику за то, что тот нашел его после стольких лет отчуждения и дал ему ясно понять, что готов построить с ним новые отношения. И сейчас, иногда думал Келли, они были ближе друг другу, чем те отцы и сыновья, которым никогда не приходилось сталкиваться с такими потрясениями, как разрыв семьи и потеря доверия. Келли просто не мог поверить своей удаче.
Он полагал, что Ник понял, о чем он думает, но и со своим сыном он был таким же, как и со своей женщиной. Он просто не мог заставить себя сказать все это Нику. По крайней мере, в нужных словах. Так же как не мог он заставить себя поговорить о Мойре и о том, каким опустошенным он себя чувствует. Он потерял своего лучшего друга, свою опору, и никому на свете не мог рассказать, что чувствует, что он на самом деле чувствует, даже Нику.
– А может, тебе приехать в Лондон и побыть там пару дней, через неделю или две, – начал Ник. – Мы могли бы взять «астон-мартин» и устроить ему настоящий тест. Проверить машину в деле.
Келли улыбнулся. Он думал, что Ник и понятия не имеет, как гордится им его отец. Келли не только любил и уважал его, но и восхищался успехом, которого Ник добился в своей жизни – и в военной карьере, и сейчас, в роли бизнес- и IT-консультанта, хотя Келли никогда не понимал, в чем именно заключалась эта работа. Он знал только, что его сын часто выполняет правительственные заказы и что сфера его деятельности напрямую связана с его военным опытом. В армии больше не маршируют, а стучат пальцами по клавиатуре, однажды сказал ему Ник. А секрет успеха в современном мире состоит в том, чтобы обладать различными навыками, что также удавалось Нику.
Келли прекрасно знал, что работа Ника приносит ему кучу денег. Он помогал Нику выбирать этот особенный «астон-мартин», и перспектива поездить на этой машине вкупе с удовольствием, которое он всегда получал от общения с Ником, при любых других обстоятельствах вызвала бы у Келли мальчишескую радость. Но сейчас было не до радости.
– Спасибо, парень, посмотрим, – сказал он.
И как всегда, Ник, казалось, прекрасно понял, что он чувствует.
– Конечно, пап, – сказал он. – Я понимаю, сегодня у тебя голова занята совсем другими мыслями. Я позвоню тебе из Лондона. Я просто хотел, чтобы ты имел в виду это приглашение, потому что, боюсь, мне скоро придется уехать обратно в город. Мне действительно очень жаль, пап. Я надеялся, что смогу остаться хотя бы на эту ночь, но я сейчас занимаюсь одним большим проектом. И первое, что меня ждет завтра утром, – это важная встреча в городе, я никак не могу ее перенести.
77 
