Особенно,... 
59 
Каролина встретила меня подчеркнуто холодно. Она даже не посмотрела, что там я достаю из ведра, которое мне пришлось взять, чтобы ради маскировки принести в избу картошки и других овощей. Это на случай, если наблюдатель взгромоздился на дерево.
– Щи и каша – еда наша, – сказал я с наигранным весельем. – Хлеб позавчерашний, уж извини. Бабка Дарья профилонила – наверное, перенимала опыт у своих официальных коллег. В термосе кофе. Вечером меня не жди. Скорее всего, домой приду поздно. Возможно, утром.
– Что, к своей докторше попылишь? – не выдержала, чтобы не уколоть, Каролина.
– Это мое личное дело, – отрезал я довольно грубо; но тут же смягчился: – Врачи уже уехали. Очень хотелось бы надеяться, что отныне в нашей деревне воцарится мир и покой.
– Уехали? – переспросила, оживляясь, Каролина. – Это хорошо.
– Да уж… – ответил я и, не удержавшись, вздохнул.
– Переживаешь? – ехидно спросила девушка.
– С какой стати?
– Ну как же – столичная краля, изысканные манеры, верхнее образование… Мечта, кто понимает.
– Не будь язвой. Что было, то быльем поросло.
– Чай, прощаться приходила…
– Ошибаешься, – ответил я сердито. – И вообще – давай этот вопрос замнем… для ясности.
– Ты врешь и не краснеешь. Помаду вытри со щеки, Казанова. Похоже, она облобызала тебя с головы до ног.
Нашла сокровище…
– Не тебе об этом судить! – отгрызнулся я, заводясь с полуоборота.
– Это почему?
– По кочану. Я не твой муж и нечего устраивать сцены ревности.
– Я… ревную!? Ну, ты даешь… – Она даже задохнулась от праведного возмущения. – Нужен ты мне больно.
Нашелся… красавчик. Робинзон, трахнутый молью.
– Киса, не хами. Предупреждаю в очередной раз. Иначе вырежу розгу и отстегаю тебя по мягкому месту.
Похоже, твой папа-полковник упустил этот воспитательный момент, и я теперь вынужден пожинать плоды его недальновидности и излишней мягкости.
– Не трогай папу! Ты недостоин даже подметки от его сапог.
– Куда нам… – Я положил в ведро три банки мясных консервов. – Простите, принцесса, мужлана за то, что он осмелился оскорбить вашу сиятельную фамилию.
– Сукин сын!..
Каролина в бешенстве поискала глазами, чем бы в меня запустить. Ее взгляд остановился на кастрюльке с горячими щами, и я уже начал опасаться, что она может здорово испортить мне шкуру, но тут девушка опомнилась, и во избежание искушения засунула руки в карманы комбинезона.
Программа перевоспитания на марше, подумал я весело, и направился к выходу. В очередной раз мне пришлось убедиться, что горбатого только могила исправит.
Каролина безуспешно делала вид, что меня не замечает…
Консервы я брал для того, чтобы не тратить время на охоту, случись задержаться в лесу дольше, чем предполагалось. У меня всегда был наготове походный рюкзак с самым необходимым и я намеревался пополнить запас продуктов.
В нем я держал две коробки спичек, (каждая была заключена в герметический "скафандр", представляющий собой интимное изделие из резины), блок сигарет и мощный электрический фонарик. Кроме того, в рюкзаке лежали нитки-иголки, небольшой запас патронов, соль, сахар, большая пачка индийского чая, упаковка с таблетками сухого спирта, бензиновая зажигалка и аптечка с набором медицинских препаратов для первой помощи.
Там еще находились: острый нож с выкидным лезвием, штопором и приспособлением для открывания консервных банок, моток тонкой и очень прочной бечевки, две пачки галет, небольшой котелок из алюминия, миска, солдатская кружка, ложка, вилка, рулон туалетной бумаги и пять или шесть банок консервов – мясных и рыбных.
Содержание рюкзака я перечислял бессистемно – в точном соответствии с его наполнением; в нем творился самый настоящий бардак. Я никогда не отличался особой аккуратностью.
Я вышел, не таясь. А зачем? Человек идет в лес, на прогулку. Ружье я разобрал, зачехлил и запихнул в рюкзак – чтобы не светить. Пусть тот, кто за мной следит (хорошо, если мои соображения на сей счет только продукт разыгравшегося воображения), думает, что я полностью беззащитен.
То, что я отправился в лес на ночь глядя, не было чем-то из ряда вон выходящим. Летом я поступал так нередко. Это знали все жители деревни. Поэтому возможный наблюдатель, по идее, не должен был всполошиться сверх всякой меры.
Но мне вовсе не хотелось, чтобы за мной топали на всем протяжении пути. Наоборот – я хотел оторваться от слежки как можно быстрее. Поначалу я намеревался устроить засаду. Однако, по здравому размышлению, изменил свой план.
59 
