Особенно,... 
119 
Имоджин сунула зеркало в руки одной из женщин и, с трудом сдерживая слезы, улеглась в постель.
— Все уходите! — приказала она, и служанки вышли из комнаты.
Позже послышался стук в дверь, но Имоджин не ответила. Было совершенно ясно, что Фицроджер не станет стучать. Наконец дверь отворилась. Имоджин смотрела на вошедшего, на что-то надеясь, но это был Рональд.
Она увидела, как он растерянно заморгал при виде ее лица, и отвернулась.
— Что вы здесь делаете? — спросила она.
— Вы считаете, что мне следовало оставаться в Каррисфорде? — сухо поинтересовался Ренальд. — Если судить по вашему виду, мне, видимо, было бы лучше оставить вас там. Тай был бы настоящим чудовищем, если бы стал вымещать на вас свою злость, пока вы в таком состоянии.
Имоджин крепко стиснула зубы.
— Ренальд, если вы думаете, что таким образом утешили меня, то ошибаетесь. Я просто уродина и посмешище для всех окружающих!
Он подошел к ней поближе, чтобы она могла лучше его видеть.
— Имоджин, все раны заживут. Я много видел в жизни ран и увечий, поэтому гарантирую, что и от ваших не останется серьезных следов.
— Мои волосы! — зарыдала Имоджин. Ренальд лишь покачал головой.
— Так много всего случилось, а вас волнуют ваши волосы?!
Она в отчаянии посмотрела на него и спросила:
— Как у него дела?
— Не знаю, никаких вестей нет.
— О… — застонала Имоджин, а потом добавила:
— Может, нам стоит послать кого-нибудь к нему?
— Тогда он будет знать, где вы находитесь.
Услышав такое, она резко села на кровати.
— Он этого не знает? Тогда обязательно пошлите к нему гонца!
— Имоджин, может, не стоит этого делать. Дайте ему время, чтобы он мог успокоиться.
— Если он в сознании, то станет беспокоиться, а ему сейчас нельзя волноваться…
— Я вас двоих не понимал с самого начала. Если вы желаете, чтобы я послал гонца, то я это сделаю.
— Да уж, пожалуйста, пошлите!
Рональд было направился к двери, но потом вернулся и произнес серьезным тоном:
— Имоджин, еще одна вещь. Даже не пытайтесь оборонять осажденный Клив, если Тай явится сюда. Я сразу же свяжу вас и сброшу с крепостной стены.
— Я и не думала об этом! — возмутилась Имоджин.
— Я просто хотел, чтобы вам было все понятно и ясно.
* * *
В тот вечер не было никаких новостей, и Имоджин отправилась спать. Когда же утром она проснулась вся в холодном поту после ужасных снов, ничего не изменилось.
Ей пришлось признаться себе, что дела у женщины, ударившей мужа так, что он потерял сознание, были просто плачевными. Этот поступок мог стоить ей жизни.
Конечно, она не верила, что Фицроджер потребует для нее именно такого наказания, но он все равно должен будет наказать ее. Посадит ее на хлеб и волу? Публично побьет? Больше всего она боялась, что он вообще бросит ее.
Что она станет делать, если он отошлет ее в монастырь? Может ли ее проступок быть причиной для развода?
Приложив руку к своему плоскому животу, Имоджин задумалась. Конечно, шансов на беременность почти не было, но молодая женщина слезно молила Бога, чтобы это было именно так. Она прекрасно понимала, что после пережитых в детстве мучений Фицроджер никогда не бросит забеременевшую от него женщину. Но если даже он примет ее обратно, сможет ли он свободно чувствовать себя в ее присутствии? Станет ли он снова доверять ей?
Имоджин твердо знала, что в подобной ситуации она пошла бы на костер, чтобы спасти его жизнь. Мысли у девушки все роились и роились в голове, и она страшно от этого устала.
Раздался стук в дверь — слуги принесли сундуки с вещами Имоджин и даже ее арфу. Среди слуг была Элсвит. Она очень волновалась, но все же старалась улыбаться.
Имоджин присела на кровати. Сердце у нее бешено билось, отдаваясь в висках. Мои сундуки? Моя горничная? Что это значит? — подумала она. В это время в комнату вошел Рональд.
— Кажется, Тай лежит в постели и его лихорадит, но он приказал прислать сюда ваши вещи и вашу прислугу.
— Он серьезно болен? — спросила Имоджин.
— Как мне сообщили, не так уж все страшно.
— А-а-а, что он сказал по поводу меня?
— Он приказал прислать сюда ваши вещи.
— И все?
— Он передал мне, что ни при каких обстоятельствах вы не должны покидать Клив. Это значит, что он смирил свой гнев и не собирается вас убивать.
— Спасибо, — слабым голосом сказала Имоджин.
— Имоджин, я сомневаюсь, что он станет вас сильно бить. Хотя Тай и может сделать это совершенно спокойно, но только если будет уверен, что наказание принесет какую-то пользу.
119 
