Особенно,... 
141 
Арагон приказал опустить носилки на землю. Упав на колени, он торопливо рылся в сумке, позвякивая инструментами. В руках его появилась эндотрахиальная трубка, подсоединенная к черному резиновому мешку. Губы Холройда шевельнулись.
— Подвел я вас, Нора, — раздался едва слышный шепот.
Она сжала его руку в своих.
— Питер, вы никого не подвели. Наоборот, если бы не вы, мы никогда не нашли бы Квивиру. В том, что мы здесь, — ваша заслуга.
Он несколько раз судорожно вздохнул, пытаясь сказать что-то еще, однако Нора мягко коснулась пальцем его губ.
— Поберегите силы.
— Попробуем сделать ему искусственное дыхание.
Арагон осторожно опустил голову больного на носилки.
Ловким движением он ввел трубку ему в горло, а резиновый мешок вручил начальнице экспедиции.
— Сжимайте каждые пять секунд, — приказал антрополог и приложил ухо к груди Холройда.
Несколько томительно долгих мгновений он прислушался, замерев без движения. По телу Питера пробежала дрожь, глаза его остекленели. Резко выпрямившись, Арагон принялся делать массаж сердца, толчками надавливая на грудь больного.
Нора стояла рядом, словно в полусне. Она сжимала резиновый мешок, наполняя легкие Питера воздухом и мысленно умоляя его дышать. Дождь лил все сильнее, но она не обращала внимания на струи, сбегавшие по ее щекам. Ни она, ни Арагон не произносили ни слова, и тишину нарушал лишь шум дождя, хруст ребер Холройда и свист резинового мешка.
Спустя несколько минут антрополог поднялся на ноги и, закрыв руками мокрое от пота и дождя лицо, устремил к небу невидящий взгляд.
Питер был мертв.
39
Примерно через час все члены экспедиции молча сидели вокруг костра. Даже Свайр, насквозь промокший в каньоне-щели, присоединился к остальным. Дождь прекратился, но над ними по-прежнему висели свинцовые тучи. Во влажном воздухе пахло озоном.
Нора медленно окинула взглядом усталые лица, словно зеркала, отражавшие ее собственные чувства — потрясение, уныние растерянность. Но более всего душу ее наполняло сознание собственной вины, не шедшее ни в какое сравнение с прочими эмоциями. Ведь это она отыскала Холройда. Это она соблазнила его перспективой увлекательного приключения. Разумеется, с самого начала Нора поняла, какое произвела на него впечатление, и не постеснялась воспользоваться этим для достижения собственных целей. Прости меня, Питер, мысленно взывала она. Пожалуйста, прости.
Лишь Бонаротти с невозмутимым видом продолжал заниматься выполнением собственных обязанностей. Он уже успел выставить на стол свежий хлеб, а теперь нарезал салями. Не дождавшись желающих перекусить, повар уселся на камень, закинул ногу на ногу и закурил сигарету.
Нора облизала губы.
— Энрике, что вы можете сказать о причине смерти Питера? — произнесла она, стараясь унять дрожь в голосе.
— Увы, почти ничего, — ответил Арагон с непроницаемым видом. — Как вы понимаете, вскрытие здесь не произвести. Диагностические возможности, которыми я располагаю, весьма ограничены. Конечно, я сделаю анализ крови, мокроты и тканей, а также экссудата, выделяемого кожными язвами. Но пока о результатах говорить рано.
— И все же, какая болезнь могла убить так стремительно? — спросила Слоан.
Арагон перевел на нее темные глаза.
— Да, он умер слишком быстро, и это существенно затрудняет диагноз. Перед самой смертью у него наблюдался цианоз и признаки острой легочной недостаточности. Это указывает на пневмонию, но пневмонии не свойственно столь бурное течение. К тому же у него наступил паралич… — На несколько секунд он погрузился в молчание. — Провести исследование содержимого желудка возможно только в лабораторных условиях. Не говоря уже об аутопсии.
— Мне бы хотелось знать, заразна эта болезнь или нет, — раздался голос Блейка. — Что, если все мы в опасности?
Арагон испустил тяжелый вздох и потупил голову.
— На этот вопрос я тоже не могу дать определенного ответа. Но пока на инфекцию ничто не указывает. Возможно, анализ крови, который я проведу, скажет нам больше. Сейчас же я не берусь даже предполагать…
— Энрике, думаю, нам всем хотелось бы ознакомиться с вашими предположениями… — тихо сказала Нора.
— Хорошо. Основываясь на первом впечатлении, могу сказать — мне кажется, смерть была вызвана скорее острым отравлением, чем болезнью.
141 
