13 
– Спустить шлюпку? – переспросил Блант. – Но ведь до корабля от нас более двенадцати миль и ни малейшего ветерка!
– Да, но мы не можем допустить, чтобы люди жарились в огне, как каштаны! – воскликнул Фрер, наблюдая, как по небу разливается густое малиновое зарево.
– Шлюпка их не спасет, – заметил Пайн. – Ведь даже баркас может забрать только тридцать человек, а там горит большой корабль.
– Тогда мы отправим несколько шлюпок! Неужели же вы дадите им заживо сгореть и даже пальцем не пошевелите ради их спасения?
– У них есть свои шлюпки, – холодно ответил Блант, чье спокойствие резко оттенялось горячностью молодого офицера. – Если пожар усилится, будьте уверены, они сами спустят шлюпки. А пока мы дадим сигнал, пусть знают, что рядом с ними люди.
И сноп синего света с шипеньем взметнулся в ночное небо.
– Ну вот! Надеюсь, они это увидят, – сказал он, и как бы в ответ ему адское пламя озарило небосклон, затмив на секунду звезды, когда же вспышка прошла, они заблистали еще ярче на потемневшем небе.
– Спускайте шлюпки, мистер Бест, сажайте в них людей! А вы, мистер Фрер, если хотите, отправляйтесь в одной из них, да прихватите с собой парочку добровольцев из ваших арестантов. Я должен оставить побольше людей для баркаса и катера в случае, если они понадобятся. Ну, держитесь, ребята! Спокойно!
И когда первые восемь человек появились на палубе и бросились к шлюпкам по правый и левый борт корабля, Фрер поспешил вниз.
Миссис Викерс, разумеется, всем мешала в проходе, и когда Блант задел ее, наскоро пробормотав извинение, она кокетливо взвизгнула; ее служанка стояла у поручней, прямая как изваяние. Когда же капитан задержался на секунду, чтобы оценить обстановку, он перехватил восхищенный взгляд ее темных глаз, устремленных на него, и этот дородный, седовласый, пожилой мужчина вспыхнул, как школьник, сказал про себя: «Вот плутовка!» – и чертыхнулся.
А тем временем Морис Фрер, миновав часового, сошел в арестантскую. Одного кивка было достаточно, чтобы двери тюрьмы распахнулись. Жаркий, гнилой, удушливый воздух помещения, забитого до отказа людскими телами, ударил ему в лицо. Ему показалось, будто он вошел в грязный хлев.
Быстро оглядев два яруса нар, расположенных по борту корабля, Фрер остановился возле ближайших нар и при свете иллюминатора заметил здесь непорядок – вместо шести пар ног с нар свешивались только четыре.
– Часовой, где арестанты? – спросил он.
– Один заболел, сэр. Доктор отправил его в лазарет.
– Ну, а другой?
В проходе появился второй арестант, – это был Руфус Доуз. Он посторонился и отдал честь.
– Мне стало плохо, сэр, и я хотел открыть порт.[3]
Все арестанты на нарах подняли головы, их глаза и уши жаждали видеть и слышать происходящее. Двойной ярус нар сейчас более чем когда-либо напоминал ряд клеток с дикими зверями.
Морис Фрер возмущенно топнул ногой.
– Тебе стало плохо! С чего это ты вдруг заболел, ленивая тварь? Я мигом выколочу из тебя болезнь! Становись сюда!
Руфус Доуз недоуменно повиновался приказу. Выглядел он унылым и подавленным. Он провел рукой по лбу, словно пытаясь снять с него боль.
– Есть среди вас гребцы? – продолжал Фрер, – Пятьдесят человек мне не нужно, черт бы вас побрал! Троих достаточно. Ну, шевелитесь!
Тяжелая дверь снова грохнула, и через мгновение четверо «добровольцев» очутились на палубе. Малиновое зарево, расползаясь по небу, стало желтеть.
– По два человека в шлюпку! – скомандовал капитан. – Бест, я буду каждый час посылать вам сигнал. Смотрите, чтоб они вас не потопили. Ну, быстро, по шлюпкам, ребята!
Когда второй арестант в шлюпке Фрера взялся за весло, он согнулся от боли и застонал, но тут же прикусил губу. Сара Пэрфой, стоящая у борта, это заметила.
– Что с этим человеком? – спросила она Пайна. – Он болен?
Пайн, стоявший рядом с ней, тут же насторожился.
– Да ведь это парень с десятых нар, он болен! Эй, Фрер, постойте! – закричал доктор.
Но Фрер его не слышал. Он внимательно следил за сигнальным огнем, который на расстоянии запылал еще ярче.
– Нажали на весла, ребята! – скомандовал Фрер. Сопровождаемые одобрительными возгласами, обе шлюпки, прорезав круг синего света, исчезли во мраке.
Сара Пэрфой взглянула на Пайна, ожидая от него объяснений, но тот резко от нее отвернулся. С минуту девушка стояла в нерешительности, но когда доктор удалился на почтительное расстояние, она быстро осмотрелась и, легко ступая по трапу, поспешила в помещение для арестантов.
13 
