Особенно,... 
85 
Лопоухая оклемалась и атаковала снова. Уже умнее — короткими быстрыми выпадами, припадая на передние лапы и тут же отскакивая, как лайка вокруг затравленного волка. Задерживая до прихода охотника и в то же время прикидывая, не подвернется ли удобный случай самой запустить клыки в случайно открывшееся горло.
Я плавно выписывала мечом восьмерки, не подпуская ее слишком близко и не поддаваясь на провокации. Левая рука с разорванным рукавом дрожала все сильнее, гадина с легкостью увернулась от хиленького пульсара. Больше рисковать я не стала. Чтобы сплести заклятие, достаточно пары секунд. Чтобы с трех локтей поднырнуть под замерший меч, хватит и одной.
Мы ошиблись одновременно — я, когда услышала вдалеке истошный лошадиный взвизг и, вздрогнув, чуть повернула голову, и она, когда решила, что успеет.
Не успела.
Помедлив, я разжала пальцы, и лопоухая с утробным стоном осела на землю. Вместе с засаженным по самую рукоять мечом.
И наступила тишина. Тяжелая, нехорошая, отдающаяся в ушах гулкой пульсацией крови.
Что-то было не так. Куда более не так, чем может быть в полночь на залитом кровью песке, со сломанной ногой, в окружении мертвой и издыхающей нежити.
От оцарапанного локтя расползались ледяные стрелы, покалывая уже в подмышке. А потом вонзились еще глубже.
Луна резко потускнела, уплывая в сторону. Я пошатнулась и рухнула на песок лицом впритык к уродливой звериной морде с влажными проблесками ядовитых клыков.
Нижняя челюсть медленно поползла вниз, словно пытаясь что-то сказать. Светящиеся глаза внезапно ожили и сфокусировались на мне, но не с бессознательной звериной яростью, а разумно, торжествующе, откровенно упиваясь этим зрелищем.
«Я все-таки достал тебя, ведьма!»
Мне почудился раскатистый, удаляющийся смех, и ощущение чужого присутствия исчезло.
— Я все-таки тебя вспомнила.
…Ползущие с востока тучи прорвались над рекой, почуяв родственную душу в ее широком илистом разливе. Частые капли зашуршали по соломенным крышам, застучали по новенькой черепице корчмы, расписали переплетающимися кругами маленькое озерцо в центре острова.
Он вырвался из воды с пятым или шестым раскатом грома, взмахнул мощными крыльями и, вытянув шею, в потоке ливня понесся на запад вместе с тучами к восьми закогтившим небо башням. Полупрозрачной тенью скользнул у самой кладки, описал широкий круг и полетел обратно.
Уже с седоком…
Пасть так и не закрылась. Глаза угасли, медленно подернулись полупрозрачными третьими веками… и почти сразу же крылья и когти начали втягиваться, а тело съеживаться, как комок брошенного на угли снега. Спустя пару секунд передо мною лежала обыкновенная дворняга — рыжая, лохматая, с обаятельной лопоухой мордашкой, на которой застыло изумление и обида. Рядом вытянулся пегий кобель, чуть подальше — еще дымящийся собачий скелет.
— Да, здорово мы с тобой друг дружке свадьбы подпортили… — прошептала я.
Какой же ерундой кажутся все наши проблемы перед лицом самой последней. Когда важным становится лишь то, что ты не сделал и не досказал…
И в этой жуткой, опустошающей, неумолимо надвигающейся темноте я ощутила чье-то незримое присутствие — и страх схлынул, сменившись невероятным облегчением, уверенностью, что я не буду в ней одинока.
Уже растворяясь в ней, я последними остатками сознания разомкнула немеющие губы — или мне только показалось, что разомкнула, — и выдохнула единственное, самое главное в моей жизни слово:
— Лён…
* * *
— Цэ я в усим вынувата! — По прерывающемуся, сокрушенному голосу и частому шмыганью можно было догадаться, что Орсана глотает слова пополам со слезами. И, похоже, у кого-то на груди, изредка от нее отрываясь, потому что всхлипы звучали то тише, то громче. — Я же обицяла, що не спущу с ии очей!
«Левая половина села» — отстраненно подумала я.
Послышался глухой звякающий звук, словно кого-то ободряюще похлопывали по спине поверх кольчуги. Потом смущенное покашливание Ролара.
Лба коснулась чуткая холодная рука, и Велька преувеличенно бодро объявила:
— Противоядие вроде бы подействовало; легкий жар, но это даже хорошо. Думаю, все будет в порядке. Верно, коллега?
Лаконичное хмыканье Келлы ни с чем нельзя было спутать. Догевская Травница доводила некоторых особо мнительных больных до полуобморочного состояния, так скептически глядя на жертву обыкновенной простуды, словно снимала мерку на гроб.
85 
