Последние отзывы

  38  

Честити казалось, что она сошла с ума. В том, через что они проходят, нет места для фантазий, а если бы и были, к чему они приведут? Она даже не может открыть свой истинный пол, потому что сразу превратится из симпатичного юноши в кикимору. И если бы только это! Вместо угрюмого, но достойного Чарлза явится Честити Уэр, падшая женщина, блудница. Син Маллорен не стоит таких жертв. Все, что ему нужно от нее, — это часок побарахтаться в ближайшей постели. «А почему бы и нет?» — с горечью думала девушка. Ведь она прирожденная шлюха. Иначе почему, вместо того чтобы с ужасом отшатнуться от этой картины, она вся трепещет и горит?

А все тот фальшивый поцелуй!

Честити никогда не тянуло к поцелуям. Когда Вернем впервые добрался до ее губ, ее почти стошнило, но когда она пожаловалась отцу, уверенная, что тот откажет Генри от дома, он посоветовал не строить недотрогу с будущим супругом. Тогда Честити решилась действовать на свой страх и риск. Очередная атака кончилась тем, что в предплечье Генри вонзились золотые ножницы из корзинки для рукоделья. Хотя гнев лорда Уолгрейва был ужасен, девушка до сих пор вспоминала свой поступок со злорадной улыбкой, и еще потому, что ее больше не трогали.

С Сином Маллореном, однако, ей и в голову не пришло защищаться. Как раз наоборот — поцелуй совершенно обезволил ее, и хотелось, чтобы он продолжался.

Что за опасные мысли! Если на миг допустить, что она что-то значит для этого человека, будущего для них не существует. Среди скандала, среди насмешек не построить счастья. Син Маллорен не допустит, чтобы ее бесчестили, и жизнь его станет одной сплошной дуэлью. Рано или поздно это сведет его в могилу.

Несколько минут девушка стояла, прижимая ладони к пылающим щекам, и думала.

Наконец решение было принято. Чувства — в сторону, нужно сосредоточиться на главном. Как только тучи над головой рассеются, она вернется к прежней жизни, а Син Маллорен отправится своей дорогой.

* * *

Разбуженная Верити со страхом выслушала весть о появлении Генри Вернема. Честити, как могла, приободрила сестру, объяснив ей план Сина. Потом они вместе вышли в маленькую гостиную.

— Все готово? — Получив дружный кивок, Син продолжал:

— Карета ждет, Хоскинз уже на козлах. Пока суд да дело, я доверил одной болтливой служанке «страшную тайну» своей безумной любви к юноше моложе годами и наш план романтического бегства. По-моему, она чуть не умерла от зависти.

Все трое спустились в нижний этаж и направились в глубь просторного зала, к дверям на задний двор.

— Продолжайте путь, — вдруг сказал Син, — я вас догоню.

Честити облилась холодным потом, но беспрекословно повиновалась, сознавая, что это неподходящий момент для пререканий. В карете рядом с дрожащей сестрой она попыталась прийти в себя в ожидании Сина и уж совсем струхнула, заметив, что к дверям направляется Генри Вернем. Сама не зная как, она оказалась на корточках между сиденьями и смотрела поверх нижней кромки окошка.

Двери открылись, во двор вышел Син. Честити впилась зубами в руку, чтобы подавить предостерегающий возглас. Мужчины остановились одновременно, причем Син устроил целый спектакль: шарахнулся, сжался, закрылся рукой — ни дать ни взять перепуганная, виноватая женщина. Затем он бросился мимо Генри, которого все это заметно развеселило. Смеясь, тот исчез за дверями.

Син занял свое место, гостиничный конюх захлопнул дверцу, Хоскинз тряхнул вожжами, и карета покатила прочь.

Верити, белая как мел, была на грани обморока.

— Он… он меня заметил?!

— Разумеется, нет, иначе не ушел бы, — успокоил Син и что-то бросил на сиденье рядом с Честити. — Думаю, нам удалось ускользнуть.

— Но он пустится в погоню!

— С чего бы? Когда Чарлз попался Вернему на глаза, тот решил, что и вы должны быть где-то рядом. Как он поступит? Обойдет все постоялые дворы и гостиницы, описывая ваши приметы. Когда выяснится, что никто не видел такую пару, он решит, что обознался.

— А если он упомянет о ребенке? — вставила Чарлз.

— Разумно, — похвалил Син. — Тогда он скорее всего поймет, что шалунья с прибрежной скамьи приходится мамашей ребенку подходящего возраста. Не исключено, что мозаика для него сложится в четкую картину. — Он немного поразмыслил. — Насколько умен этот Генри Вернем?

— Это законченный эгоист и никчемный человек, но в сообразительности ему не откажешь.

Син опустил переднее окошко.

  38