Особенно,... 
77 
Это все хорошо, когда у тебя есть прислуга. Иди жена. А холостяку такие заморочки нужны, как зайцу стоп-сигнал. В этом и заключается одна их главных прелестей холостяцкой жизни: хочу – ем из кастрюли или сковородки, хочу – стоя или лежа, а стол застилаю старой газетой, исполняющей роль одноразовой скатерти…
И никто меня не упрекнет, что накрошил в постель, что не помыл ложки-плошки, что выпил больше, чем нужно, и не по расписанию. И не благородное сухое вино из далекой Франции, а русскую самопальную водку, которая проникает даже в кость, после чего можно выпасть с пятого этажа без ущерба для здоровья – сам читал о таком случае.
– Дык, это… – Зосима поискал что-то глазами.
– А не рано ли? – пронял я, о чем говорит его ищущий взгляд.
– Нам, пенсионерам, все равно, – с подковыркой ответил Зосима.
Нам! Чертов дед! Да я по сравнению с ним сущий младенец. Интересно, на что это он намекает?
– И то верно, – согласился я без лишних прений.
Посмотрим, что этот вредный старик дальше запоет…
Достав из холодильника остатки «городской», я разлил водку по рюмкам и сказал с сожалением:
– Маху мы с тобой дали…
– Ты о чем? – забеспокоился Зосима.
– Все о том же. Надо было, когда ездили на станцию, прикупить ящик беленькой. Эта бутылка, между прочим, последняя.
– И мне нужно бражку заводить, – мрачно сказал Зосима. – Весь самардык вышел. В избе шаром покати. Это все Кондратка. Неуемный в этом деле человек. Пьет, как моя кобыла воду. А главное – почти не пьянеет. И ты, кстати, мало привез. Поленился?
– Я же не Машка. Это она может полтонны тащить.
– Ну да… Чижело.
– Пей… страдалец. Не тяни время. У меня уже кишки марш играют.
Только сейчас, глядя на сковородку с мясом, густо пересыпанным луком, я понял, что зверски голоден. Еще бы – все содержимое моего желудка еще ночью благополучно пошло на корм озерной рыбе.
Мы ели в полном молчании, что само по себе удивительно. Обычно за обедом у нас всегда находится какая-нибудь злободневная тема, которую мы неторопливо обсасываем со всех сторон; а куда спешить?
Насытившись, я потянулся за сигаретами и спросил:
– А ты почему не рассказываешь о ночных призраках? Коськины уже отметились с утра пораньше.
– Что за призраки? – встревожился Зосима.
– Ты что, ничего не знаешь?
– Дык, это, я совсем не в курсе…
– Понял. Ты и вчера с Кондраткой гужевал.
– Ну… так получилось…
– А потом дрых без задних ног. Когда ты спишь, то тебя и с пушки не разбудишь.
– Так ведь здоровый сон – лучшее лекарство от всех немочей.
– Что верно, то верно… – Я вспомнил свои ночные приключения, и у меня снова мороз побежал по коже.
Теперь точно крепкий и здоровый сон надолго оставит мое бунгало. Такие стрессы даром не проходят. Уж я-то об этом знал. Несколько моих товарищей по оружию, возвратившись после выполнения одного экстремального задания, почти год лечились у психиатра.
Хорошо, что в тот момент я сидел сначала на гауптвахте за оскорбления вышестоящего начальства, а потом меня понизили в звании и на некоторое время отстранили от работы «в поле».
– Расскажи, что там случилось, – попросил сильно встревоженный Зосима.
– Не где-то там, – поправил я своего друга, – а здесь, у нас…
И я вкратце рассказал ему про свои ночные злоключения и о том, что мне поведали старики Коськины.
Зосима был сильно напуган. Он даже в лице изменился. Таким я еще его не видел.
– Э-э, дед, ты чего!? – Я тряхнул его за плечи. – Приди в себя. Подумаешь, какие-то пузыри летали. Это же не снаряды. И вообще – тебе-то чего бояться? Ты сам говорил, что с детства завороженный, что тебя никакая зараза не возьмет.
– Я так и знал… – Зосима едва шевелил побелевшими губами. – Мне ДЕРЕВО сказало. Не будет нашей деревни, изничтожат ее.
– Кто?
– Темные силы. Те, что когда-то выпустил князь. Они долго томились под заклятьем в Пимкином болоте, но теперь кто-то их освободил. Горе нам…
– Мать моя родная! Что я слышу!? Опомнись, Зосима. На дворе двадцать первый век. Какие темные силы, какой князь? У нас сейчас нет ничего темнее и страшнее международных террористов. Это точно злой джин, которого некие силы выпустили из бутылки. Я даже знаю, кто эти нехорошие господа. Теперь они изображают повышенную активность в борьбе с этим вселенским злом. Кто громче всех кричит «Держи вора!». Верно – сам вор.
– Плохо, Иво, совсем плохо… – тянул свое Зосима, раскачиваясь со стороны в сторону, как медитирующий буддист.
77 
