16 
Чуба-Ху сама разрешила сомнения и безотчетные тревоги Сварога: тявкнула глухо, резко повернулась и, шкрябнув когтями по палубе, мигом скрылась за завесой дождя. Будто и не было ее.
А граф Гэйр, к своему стыду, испытал даже отчетливое облегчение. Черт те что… Он выпрямился, перевел дух, огляделся. Никого. Чуба наверняка лишь прибегала показать, что, мол, все нормально, капитан, все идет по плану. Наверняка… А что, обежать верхнюю палубу по кругу – это для нее раз плюнуть… Если только волки умеют плеваться. Получается, все спокойно, а раз спокойно – Клади тоже справилась и сейчас должна находиться на левом борту, держать под контролем выходы на палубу…
Сварог заковыристо выругался, помотал головой, отгоняя неприятные и, главное, ненужные в этот момент воспоминания. Прибежала, посмотрела и убежала, делов-то…
Итак, верхняя палуба в наших руках. Но особых причин обольщаться нет. Первая часть их плана, рассчитанная на внезапность, на смятение в рядах противника, на спонтанные и оттого непродуманные вражеские действия, исполнилась, однако совершенно неизвестно – самая легкая или самая трудная.
Сварог, крадучись, спустился на палубу ниже и скользнул к штормтрапу, тому самому, по которому сто лет назад взошел на борт броненосца в образе адмирала Вазара. Посмотрел вниз – и аж присвистнул. На представительной гребной регате этим парням светила бы золотая медаль. Страх смерти, господа, – вот лучший стимул для гребца…
Тоурантские лодочки, отсюда – размером со спичку, не больше, уже терлись бортами о бронированный корпус «Адмирала Фраста». На нижнюю площадку штормтрапа запрыгнула фигурка, легко узнаваемая и в сумерках, и в дождь. Человек, несмотря на внушительную комплекцию, одолевал узкий трап проворно, по-молодецки юрко, будто торопился на винное угощение или в объятия к юной распутнице.
Сварог шагнул было навстречу – и вдруг шарахнулся в сторону, в тень. Водяная смерть и кальмара в печень! Личину бертольера-то он ведь так и не скинул! Как нацепил, так в ней и расхаживает. Недолго и пулю схлопотать от неосведомленного человека, а лишний шум нам ни к чему…
Заклинанием он быстро освободился от чужой видимости, и отставного суб-генерала у верхней балясины штормтрапа встретил уже несомненный граф Гэйр, мастер Сварог.
– Обстановка? – кратко и без приветствия осведомился запыхавшийся Пэвер.
– По плану.
Суб-генерал кивнул, перегнулся через фальшборт и помахал рукой. Потом вновь повернулся к Сварогу:
– Все живы?
– Все. Олес ранен.
– Я вижу, у вас тоже…
– Царапины.
Суб-генерал облегченно перевел дух и позволил себе слегка расслабиться. Даже улыбнулся грустно:
– Ну, капитан, я вам доложу: лучше самому голыми руками рубиться с сотней вооруженных до зубов головорезов, чем в отдалении ждать приговора, – рукавом прожженного в нескольких местах френча Пэвер вытер пот, в изобилии стекавший по лицу вперемешку с дождевыми каплями. Лицо боевой раскраской покрывали подтеки копоти, ежик на голове сейчас напоминал шерсть помойной кошки.
– Ну, возможность порезвиться в схлестке с головорезами я вам предоставлю, слово дворянина… – серьезно сказал Сварог.
– Согласен. Но до того мне нужно избавиться от сухости в горле. Если я сейчас не приму внутрь бокальчик-другой, то за себя не отвечаю…
– Где наш милейший Рошаль?
– На лодках. Поднимается.
По штормтрапу споро потянулась бесшумная цепочка.
– Как там?
Пэвер судорожно, как-то затравленно вздохнул и сказал очень тихо:
– Земля трясется – стоять невозможно, – голос его сливался с шорохом дождя. – Ветер с гор раскаленный, как из топки. Пожары… нет, пожар, один, всего лишь один пожар, мастер капитан, он накатывается, он уже рядом… Даже я начал шептать молитвы Пресветлому. А представляю, каково тем, кто остался в городах… Впрочем, городов, наверное, уже нет…
Один за другим на палубе появлялись тоурантские «десантники», беззвучно распределялись вдоль фальшборта и застывали в ожидании приказов под проливным дождем. Сварогу их лица, в общем-то, понравились: собранные, решительные… лица людей, готовых рвать врага зубами. Никто из них пока не проронил ни звука. Дисциплинка на высоте, молодцы…
Логика отбора очевидна: старых и немощных среди первого эшелона тоурантцев не было, только молодые, крепкие мужики, примерно столько же – молодых, крепких женщин, столько же – подростков никак не младше двенадцати. Женщины и дети тоже при оружии, держат его умело и занимают места в одном ряду с мужчинами. И дети выбраны не иначе по одному от фамилии. Логично, мысленно согласился Сварог. Генофонд Тоуранта, по крайней мере, имеет шанс на сохранение…
16 
