103 
Когда борт броненосца, ставший теперь из правого верхним, сравнялся с поверхностью, корабль, уже находясь под водой, вдруг выровнялся, над океаном показалась черная труба и верхушка мачты. Верх трубы и верх мачты – вот над чем сомкнулись воды бескрайнего димерейского океана. И бездонного, это Сварог совсем недавно видел…
Волна их не догнала. Шлюпку, где сидели Сварог и Олес, быстро подтащили за канат люди на стене зиккурата – а там, где погиб «Серебряный удар», вспухали гигантские пузыри воздуха, качались на волнах какие-то ошметки.
Сварог еще не говорил себе, что Клади погибла. Может быть, Олес ошибся, и Клади сейчас, например, в одной из башенок зиккурата… да хоть пусть лежит без сознания, раненая лежит, лишь бы здесь, над водой…
– Она сказала, что ей нужно ненадолго задержаться, – донесся до Сварога ровный голос Рошаля. – Я позвал ее в шлюпку. Она сказала, что сядет в следующую.
«Тогда, в кают-компании… она что, она прощалась со мной? Неужели она знала? – задавалась вопросами та часть сознания Сварога, которая поверила в смерть баронетты. – Все эти ее недомолвки, полунамеки… „Ты меня не любишь“, – словно обрывала ниточки, чтоб не было так больно… Почему она задержалась на корабле? Женщин переправляли в первую очередь…»
Сварог, ухватившись за протянутую руку, выбрался из шлюпки на стену. Последний осколок надежды уничтожил Олес:
– Клади всегда была упрямой девчонкой, – князь сел на стене лицом к океану, поджав ноги по-турецки. – Я наткнулся на нее возле трапа, она зачем-то спускалась вниз. Говорю – все, баронетта, помпы остановлены, может неслабо шмякнуть об камень. Ну кто ж тогда знал, что эти твари отволокут «Удар» в море… Пошли, говорю, баронетта. Знаете, что она мне ответила? Тебе, говорит, князь, как никому другому пошло на пользу наше странствие от Гаэдаро до сердца океана. Так и сказала – сердце океана… И побежала вниз. Да на ходу крикнула, мол, не забудь проверить свою родословную. Словно напутствовала… Она специально осталась, да? Она знала, чем кончится? Как это понимать, мастер Сварог?!
А мастер Сварог, промолчав в ответ, все-таки пошел искать баронетту в башенках зиккурата…
Глава шестнадцатая
Чунга-Чанга, синий небосвод…
Тепла димерейская ночь. Но не тиха: ворочаются люди на стенах, слышны стоны, тихие разговоры и плач, сыто плещутся акулы в океане, плещутся в бассейне над площадкой, стукаются и трутся о стены, иногда поднимают какую-то возню, мощно лупя хвостами о поверхность, сшибаясь телами. В ровном бледном свечении, вновь показавшемся над очистившимся горизонтом, без труда можно разглядеть непрерывно перемещающиеся в океане треугольные плавники, мокро блестящие спины. С внешней стороны стены, выбрасывая тела на короткие ступени, хищные рыбы то и дело высовывают из воды свои морды и смотрят в загадочном ожидании своего акульего счастья – свежего мяса. Или они так гипнотизируют жертву…
Курить было уже невмоготу, уже тошнило от курева, во рту скопилась табачная пакость. Оставалось лишь лежать на спине и смотреть на звезды. Иной природы, но тоже пакость скопилась на душе. И вроде бы не в чем себя упрекнуть, вроде бы сделал все, что мог…
На двух башнях горели факелы, поднимая в ночь призывные огни. Где-то по водным тропам странствуют в поисках новой земли караваны судов: крепкие флоты Шадтага и Крона, парусники Фагора, перехитрившие всех и вышедшие в море раньше, чем броненосцы покинули военные базы Гидернии, плохо приспособленные к океану корабли Бадры, которая лежала на противоположной от Гидернии стороне Атара, и гидернийцам не так просто было надежно перекрыть Бадре все морские входы-выходы, наконец, какие-то плавсредства Нура, о чьих возможностях, количестве и прочих достоинствах Сварогу было вообще ничего не известно. Огонь в ночи виден издали. Впередсмотрящие могут его заметить, а заметив, обязательно доложат капитанам. Капитаны же… Капитаны будут принимать решение. Или какой-нибудь сектантский корабль, может быть все тот же «Путь», примчится палочкой-выручалочкой. Конечно, примчаться могут гидернийские военные корабли, но что беглецам с «Серебряного удара», затерявшимся среди океана, остается, кроме того что рисковать?..
Одна шлюпка – как раз та, с которой спасли Рошаля, – словно бы в насмешку, у них сохранилась. Весел, правда, нет, но нет и пробоин. Акулы, чуя, что лодка не скрывает от них живого, свежего мяса, иногда проверочно тычутся в борта носами, раскачивая их, и тут же отплывают: пусто.
103 
