Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
60 
— Она сказала, умерла Агарь, хотя ее сделали красивой, — произнес, страдая, грек. — Умерла, не болея никакими болезнями, умерла оттого, что в сердце ее был ты…
Эред долго молчал.
— Я тебе не верю. Где Агарь? Почему я должен тебе верить?!
Старуха сердито заговорила, стуча клюкой о пол.
— Она клянется зеленокожим Осирисом, царем мертвых, что язык ее никогда не был так правдив, как сегодня. Девушка умерла. Ее завернули в кошму и зарыли в пустыне.
— Я хочу видеть, где ее зарыли! — воскликнул Эред. — Я разрою могилу, я увижу ее… И горе тебе, старуха, если ты меня обманула!
— Ладно, — проворчала старая Ноферхонх, — я пойду с тобой, несчастливец. О боги, как вы над ним надсмеялись — найти песчинку в кишащем человеческом муравейнике и снова потерять…
…До своей циновки на постоялом дворе Эред добрался поздно ночью и долго лежал, вглядываясь в небо, полное крупных горящих звезд. Он не чувствовал полчищ блох, облепивших его тело, не слышал нудного звона москитов… Вдруг он поднялся и пошел искать хозяина двора, натыкаясь на тела спящих.
— Где можно найти караван, идущий на Левкос-Лимен? — спросил он перетрусившего, потерявшего всякий сон хозяина.
— Поезжай в Танис… о боги, что это тебе взбрело среди ночи?.. — заговорил тот, придя немного в себя. — Оттуда следуют большие караваны на Левкос-Лимен и ближние колонии сабеев. Можно еще через Копт, но та дорога опасная, малолюдная. Поезжай в Танис, человек.
ГЛАВА 36
Сверхчеловек из Кития
За день до отплытия прибыл последний перед началом навигации караван из Таниса. Изумленный и обрадованный несказанно Астарт обнял Эреда.
— Это чудо! Ну до чего же здорово, что ты здесь!
Его друг сильно похудел, оброс рыжими тонкими волосами, похожими на лохмы, остающиеся на коре деревьев после половодья.
— Нет больше Агари, Астарт, — первое, что произнес Эред.
Они постарались больше не говорить о прошлом. Эред спросил об Ахтое и был изумлен и обрадован, что он тоже здесь.
Неподалеку, от друзей два раба обмывали в колоде высоченного мускулистого жреца, прибывшего с караваном.
— Пойдем к морю, ты тоже грязью богат.
— Ты знаешь, кто это? — зашептал Эред. — Ораз из Кития! На Крите он первый среди жрецов Мелькарта.
Чернокожий раб неловко плеснул водой в лицо Ораза и тут же свалился от сокрушительного удара кулаком. Затем такой же удар обрушился на голову, второго раба.
— Оба лежат! — громко сказал жрец, выбравшись из колоды.
Увидев Астарта, жрец жестом приказал ему приблизиться. Астарт отвернулся, приведя этим жреца в бешенство. Тот шагнул к Астарту и с силой рванул его за плечо, оставив в кулаке клок материи.
— Или ты тоже равен царям, и люди целуют следы твоих сандалий?
Астарт насмешливо посмотрел на него и ничего не ответил.
— Это же Ораз… — пробормотал Эред, — из Кития…
В этот момент на постоялом дворе появилась процессия кормчих и их жен во главе с Альбатросом — пришли приветствовать Великого жреца. Ораз забыл на время об Астарте, пошел навстречу адмиралу, не обращая внимания на свою наготу.
Жрец представлял собой великолепный экземпляр человеческого тела, развитого многолетними упражнениями в греческих гимнасиях. Властное лицо с греческим профилем и финикийскими глазами. Под тонкой, почти белой, кожей играли крутые мышцы. Крутолобый внушительный череп, выбритый до зеркального блеска, уверенные движения, царственная осанка, громовой голос — все говорило за то, что это была личность необыкновенная, близкая к богам; многие на Крите его считали полубогом. В Левкосе-Лимене его появление в любом квартале, доме, на корабле действовало на людей гипнотически: даже заведомые морские волки с зачерствевшими в многочисленных грехах душами испытывали трепет и порывались целовать край его одежды…
Ораз облачился с помощью слуги в расшитую золотом лиловую тунику. Альбатрос в витиеватых выражениях сообщил о великой радости по случаю благополучного прибытия жреца и пригласил его к себе в дом. Равный царям приготовился ответить не менее пышно, но неожиданно замер с широко раскрытыми глазами.
— Боги! Ваал всемогущий! Египтянка — жена хананея! Куда я попал?!
Альбатрос растерялся. Он искал, что сказать, но не находил.
— Это моя жена, — тихо произнес Агенор. Меред, как и ее муж, выглядела невозмутимой, только румянец ярче обычного проступил на персиковых щеках. Она была прекрасна в египетском одеянии из полупрозрачного виссона. Голубые жемчужины мерцали в ее темных волосах, взбитых наподобие львиной гривы.
60 
