Последние отзывы

  132  

– Ах, ах какой экземпляр! – он забегал вокруг меня как паук возле неразумной мухи, угодившей в его паутину. – Эт-то интересно… хе-хе…

Меня усадили в кресло с высокой спинкой, похожее на электрический стул, и пристегнули к нему ремнями руки и ноги. В этот момент я постарался как можно сильнее напрячь мышцы, чтобы в конечном итоге получить какой-то минимум свободы. Впрочем, вязали меня (вернее, пристегивали ремнями) не крепко, больше для проформы, нежели по насущной надобности. Два быка, оставшиеся за дверью помещения, и Кот, как обычно торчащий за моей спиной, были получше любых пут.

Докторишка, поколдовав над никелированным столиком на колесах, обернулся ко мне уже со шприцем в руках.

– Сейчас мы сделаем укольчик… хи-хи… Ма-аленький укольчик… Не бойтесь, больно не будет. Давайте вашу руку, а мы ее спиртиком… хе-хе… Вот так… Оп! Готово.

Теплая волна пробежала по жилам и начала разогревать язык. Спустя две-три минуты я только огромным усилием воли держал его за зубами. Мне хотелось болтать, болтать… о чем угодно, на любые темы. Однако, это еще был не предел. Кода появился Илья Иосифович, я уже читал стихи моего любимого поэта Рубцова, время от времени перескакивая на Есенина; правда, строфы второго я не декламировал, а пытался ударять по вокалу, начав с песни "Ты жива еще моя старушка?..". Но поскольку певец из меня аховый, то барина встретили обезьяньи вопли в моем исполнении.

– Он, случаем, по фазе не сдвинулся? – полюбопытствовал с тревогой в голосе Илья Иосифович.

– Что вы, что вы! – закудахтал тщедушный коновал. – Это новый препарат. У него гораздо меньше побочных эффектов, чем у того, которым мы пользовались раньше.

– Поглядим… – Илья Иосифович склонился надо мной. – Куда ты спрятал кейс с бриллиантами? Говори! Где кейс!?

– Ха-ха! Кейс! Конечно же, как это я мог забыть… Кейс – это такой маленький чемодан. На полочке лежал чемоданчик… эх! Товарищ убери, товарищ убери, товарищ убери свой чемоданчик! – Я пел самозабвенно и мое пение мне очень нравилось. – А я не знаю, не знааю никакого кейса-а-а… Кейсика, чемоданчика. В глаза его не видел. А я не уберу свой чемоданчик, а я не уберу… Тогда я его выброшу в окошко… эх!

– Куда девал кейс, скотина!? – орал над моим ухом раскрасневшийся босс. – Говори правду, тварь! Ну! Где бриллианты? Ты их кому-то отдал или спрятал!? Говори!

– Не знаю никакого кейса. Любите ли вы окрошку? Я – нет. И кейсы не люблю. Я ничего не прятал. Ничегошеньки. Бриллианты, бриллианты… Зачем они мне? Нет, я их не брал.

Не брал, не брал! Ай-яй-яй, убили негра! Убили бедного негра, ай-яй-яй замочили, суки!..

– Теперь я перешел с народных песен на попсу.

Спустя несколько секунд мне стало так жалко убитого негра, который даже в зомбированном виде играет в баскетбол, что я начал плакать. А когда мне вспомнился серый волк и семеро козлят, я вообще зарыдал. Но приступ черной меланхолии продолжался недолго. И вскоре я снова веселился как безумный, то отвечая на дурацкие вопросы Ильи Иосифовича, то распевая не менее глупую песню известного эстрадного кумира последних лет с удивительно проникновенными словами: "Ты моя банька, я твой тазик, ты моя рыбка, я твой глазик…" – Сволочь! – изрек в мой адрес тяжело дышавший хозяин коттеджа, вытирая носовым платком пот с лица. – Или доза не действует, маловата, или он и впрямь ничего о кейсе не знает.

Он не о том спрашивал. И не так. Я и впрямь о кейсе не имел никакого понятия. Спроси меня он или кто-то другой в этот момент о чем-либо ином, я просто не смог бы соврать.

Правда так и перла из меня. Временами крохи здравого смысла все-таки пробивались через сплошной хаос, посеянный "сывороткой правды", этим страшным изобретение злого человеческого гения. Однако они тут же рассеивались на молекулы тяжелыми ядрами, выпущенными из беспрерывно работающей дьявольской машины, внедренной в мой мозг.

– Еще один укол! – скомандовал Илья Иосифович.

– Он может сойти с ума… – робко прошелестел докторишка.

Не думаю, что он возражал из человеколюбия. Скорее всего, эскулап боялся в моем лице потерять подопытного кролика. Быстро потерять. Он еще не насладился вдоволь своим садистским экспериментом.

– Черт с ним! Если и дальше будет твердить, что ничего не знает о кейсе, значит мадам Белоблоцкая лжет. Ну а тогда… – Босс поморщился, будто съел что-то очень кислое. – Действуй! Чего ты ждешь!? – набросился он на докторишку, застывшего в позе вопросительного знака.

  132