Последние отзывы

  77  

— Эшарт? Что это значит?

— Мне нужно кое-что обсудить с тобой, бабушка. Дамарис показалось, что глаза вдовы сузились и, возможно, даже на мгновение метнулись в сторону двери в спальню.

— Бабуля, — начал Эшарт, — появились кое-какие основания предполагать, что твой отец не был королевским бастардом...

— Что?

— ...что он был законным сыном принца Генри и Бетти Кроули.

Ее морщинистые губы сжались, но Дамарис показалось, она уловила внезапный блеск в старческих глазах. Возможно, после всех этих лет ей доставляло удовольствие открыто выложить правду.

— Если это так, — продолжал Эшарт, — то ситуация опасна.

— Чем? Все давно в прошлом. Атмосфера изменилась. Она не стала отрицать этого. Эшарт шагнул ближе:

— Чем? Тем, что дает тебе кровное право претендовать на трон.

— Как будто мне это нужно! — Леди Эшарт подцепила вилкой еще кусочек пирожного и положила в рот. — И разумеется, — заявила она, проглотив, — все это чепуха.

Поздноватое отрицание.

— Я так не думаю, — возразил Эшарт, терпеливо ведя игру. — Похоже, кое-кто решил, что простейший способ справиться с проблемой — это уничтожить всю семью, начиная с меня, желательно до того, как мною будет зачато новое поколение. Отсюда покушение на Джениву.

Вдова нахмурилась, как если бы игра больше не была такой, как она думала. Она отодвинула тарелку.

— Покушение? Насколько я поняла, она была одной из многих пострадавших от загрязненного сидра.

— Это был яд, и пострадала только она.

— Яд? — Потрясение вдовы показывало, что этот грех не на ее совести. Она с презрением выпалила: — Проклятый немец! Это его рук дело!

Это была измена. Эшарт вздрогнул, встал на колено перед ней:

— Бабушка, не надо. Это должно закончиться — прямо сейчас. У тебя есть доказательство брака. Отдай его мне, и мы его уничтожим.

— Никогда!

— Ты предпочитаешь видеть меня мертвым? Она покачала головой, дряблые щеки затряслись.

— Нет, конечно. Но пришло время предать это гласности. — Она наклонилась к Эшарту, нежно улыбаясь. — Мы не станем претендовать на корону, разумеется, мой дорогой мальчик, но потребуем свои права. Чтобы с нами обращались как с особами королевской крови.

— Бабуля...

— Как только обо всем станет известно, опасность исчезнет.

Эшарт вскочил на ноги:

— Исчезнет! Мы станем объектом постоянного внимания всех оппозиционеров и мятежников. И дома, и за границей. А ради чего? Чтобы быть декоративными, второразрядными членами королевской семьи?

Вдова тоже поднялась.

— Ради денег, мальчик! Денег и власти. Того, что поможет уничтожить Маллоренов раз и навсегда.

Эшарт в отчаянии прикрыл глаза. Краем глаза Дамарис увидела, как Фитц двинулся к двери в спальню. Вдова направилась туда же, как будто забыла об их существовании, потом на приличной скорости рванула к двери. Фитц схватил ее за руку, но старуха развернулась, зажав десертную вилку в руке. Она ткнула ею в него, и он заколебался. Как Дамарис и ожидала.

Она огляделась и схватила книгу в серебряном переплете. Книга оказалась довольно увесистой, но ей было не привыкать носить тяжести. Вооружившись таким образом, она обежала пару и встала на страже перед дверью. Вдова резко повернулась, злобно зыркнула на нее и ткнула вилкой. Та лязгнула о серебро, и старуха пронзительно взвизгнула.

Фитц ухватил старую женщину за запястья сзади, но он был таким высоким, а вдова такой маленькой, что вышло неуклюже. Дамарис видела, какие усилия он прилагает, чтобы не сделать женщине больно, но вдова отбивалась как безумная, пытаясь вырваться. Эшарт прирос к месту.

Дамарис шагнула вперед и легонько стукнула женщину книгой по голове. Но у вдовы в волосах была серебряная эгретка, и она отчетливо дзынькнула, что заставило вдову потрясенно затихнуть. Фитц проворно забрал вилку.

Подскочил Эшарт, опустился на колени и взял вдову за руки:

— Бабушка, ты должна прекратить это безумие.

— И ты еще меня называешь безумной? — Слезы струились по обвисшим щекам, но голос был резким, презрительным. — Я никогда не думала, что ты пойдешь против меня. Только не ты. Никто никогда по-настоящему не любил меня. Господь не осенил меня своим благословением. Но быть преданной своей последней плотью и кровью! — Я у тебя не последний, — устало проговорил Эшарт. — Давай снова сядем и поговорим.

Но она вырвала руки и дико огляделась.

— Этот человек! Этот нечестивец! Что он делает? Это он обшаривал мою комнату, я знаю, это он. Мои бумаги!

  77