Особенно,... 
111 
Открыв глаза, она увидела Бренда и тут же зажмурилась, как будто могла тем самым его отогнать.
— Очнитесь, леди Овертон. Нам надо поговорить. — Он отчаянно хотел сыграть роль разгневанного потерпевшего, но в глубине души у него уже шевелились другие чувства. Он вспомнил, как хорошо им было вдвоем: как они смеялись, как любили друг друга, как делились своими мыслями.
Несмотря на шрамы, лицо ее было прекрасно, как он и думал. Длинные ресницы, нежная кожа с россыпью веснушек на переносице и на круглых щечках. Взгляд его задержался на полных губах, которых он по-прежнему жаждал.
Не смея дышать, Бренд встал и отошел от кровати.
Девушка открыла глаза и испуганно посмотрела на него.
— Ну что, вы беременны? — спросил он.
Она кое-как села на кровати.
— Почему вы об этом спрашиваете?
— Вы считаете меня полным идиотом? Ваш замысел очевиден.
Она скривилась как от удара.
— Простите.
— Так вы беременны?
— Кажется, да.
— Это мой ребенок.
Рози насторожилась и решительно заявила:
— Это ребенок Дигби.
— Я могу доказать, что вы лжете.
— Попробуйте.
Черт бы ее побрал!
— Поскольку все слуги посвящены в вашу тайну, думаю, у меня получится. Я вправе увезти вас отсюда силой.
Она отпрянула:
— Зачем?
— Затем, что вы носите моего ребенка.
— Он не только ваш, но и мой! — Они разговаривали сдавленными голосами, но это восклицание прозвучало как крик.
Бренд отвернулся. Черт возьми, он не хочет отнимать у нее ребенка! Ему нужна она сама, как Самсону нужна была Далила. Но ведь Роза — чужая жена. Мало того, теперь ему понятно, почему она так поступила. На ее месте он тоже пошел бы на все, лишь бы спасти это чудесное поместье от новых республиканцев.
Но неужели она к нему ничего не испытывает? Он вдруг понял, что именно за этим сюда и пришел, именно этого от нее и домогается. Ему надо знать, что за предательством, за холодным расчетом стоит искреннее чувство.
Бренд приблизился к кровати. Девушка тотчас стала неуклюже отползать к другому краю, путаясь в юбках.
— Прекратите! — прошипела она. — Это наша супружеская спальня. Муж может войти сюда в любую минуту.
— Я уверен, что ваш муж сейчас сладко спит после обеда.
Но, оглядевшись, Бренд убедился в том, что супруги действительно спали в одной комнате. Каждую ночь Розамунда лежала в этой кровати с сэром Дигби. Вне себя от ревности, Бренд схватил девушку за подол платья и подтащил к себе.
— Разве я не заслужил награды за работу жеребца-производителя?
— Я спасла вам жизнь!
И это было правдой. Бренд привлек Розамунду ближе, и вот она уже перестала вырываться.
— Откуда у вас эти шрамы? — спросил он. — Что случилось?
Розамунда слегка расслабилась и опустила голову ему на грудь.
— Дорожная авария. Мы слишком быстро ехали. В кромешной тьме карета перевернулась.
— Кто — мы?
— Мы с Дианой. Леди Аррадейл. Мы с ней кузины, почти ровесницы. И часто попадали в переделки.
— Сколько вам было лет?
— Шестнадцать.
В шестнадцать она вышла замуж. Неужели из-за шрамов?
— Куда вы ехали?
Она подняла голову, и в ее грустных глазах сверкнули озорные искорки.
— Мы уговорили кучера отвезти нас в Ричмонд, на бега, так, чтобы не знали наши родители. Они бы нам не разрешили. Мы торопились домой, было уже темно, и карета угодила в кювет. Несчастный случай.
Бренд провел пальцем по длинному шраму.
— Ваша кузина не пострадала?
— Диана два дня пролежала без сознания. Она до сих пор чувствует себя виноватой, ведь это была ее идея.
— Наверняка и все остальные тоже. — Бренду хотелось как следует выпороть рисковую графиню Аррадейл.
— Вы меня недооцениваете, сэр. Я тоже частенько была заводилой в разных авантюрах. — Улыбка ее померкла. — Раньше.
— До того как вышли замуж за сэра Дигби. Вас принудили к этому браку?
— Нет. — Она вздохнула. — Тогда я выглядела гораздо хуже, чем сейчас. Все охали, причитали. Мне надоело. Я не могла больше слышать, как меня называют «бедняжка Рози». Я сидела дома безо всякой надежды на замужество и, когда подвернулась такая возможность, ухватилась за нее как утопающий за соломинку. Все сразу успокоились. В Венскоуте, за каменными стенами, я была в безопасности… Вообще-то Дигби не хотел жениться, но тогда я ничегошеньки не понимала.
— И никто не посоветовал вам подождать?
111 
