20 
– У тебя что, в самом деле солнечный удар? – шепотом спросил Кацуба, проворно направляя Мазура под тент. – Только мы вышли, смотрю, ты чапаешь куда-то в пространство хитрым зигзагом...
– А е е ты видел? – спросил Мазур тихо, усаживаясь за прежний, обжитой столик.
– Кого?
– Ольгу. Она шла по площади...
– Какую еще Ольгу? – Кацуба смотрел непонимающе, с тревогой.
– Мою, – сказал Мазур, чувствуя во всем теле противную слабость, словно после тяжелейшего марш-броска. – Бывшую. Покойную. Она вдруг появилась...
Он заметил, как цепко глянул на него Франсуа, видимо, подробно изучивший Мазурову биографию. Казалось, негр в происшедшем сориентировался даже быстрее Кацубы, потому что, не проявляя ни малейшего удивления, протянул:
– Значит, видел покойную жену... – Щелкнул пальцами, не оборачиваясь: – Омбре, дуо граппа! И что она делала?
Официант поставил перед Мазуром большую рюмку с граппой – местной виноградной водкой, по убойному действию ничуть не уступавшей отечественным самогонам с карбидом. Мазур сделал добрый глоток прозрачной жидкости, обжигающим шариком прокатившейся по пищеводу. Выдохнул – тихо, глубоко. Сказал:
– Она шла по площади. Это она. Лицо, фигура, глаза, все движения...
– А ты, значит, двинул за ней...
– Не знаю, что на меня накатило...
– Бывает. И потом?
– Потом она села в белый «Субару», – сказал Мазур. – И уехала. На номере, по-моему, есть буква «Р», еще цифры помню... один, семь....
– Друг за другом стоят? Один и семь?
– Вроде бы.
– Под «Р» имеешь в виду латинскую «П» или латинскую «Р»?
– Латинскую «Р», – сказал Мазур.
Его спутники переглянулись.
– Жара, – сказал Кацуба. – Бывает. Больше ничего в окружающем не... выглядит странновато? От нормы не отклоняется?
– Да ладно тебе, – досадливо сказал Мазур, допив почти всю остававшуюся в бокале граппу. – Я не шизанулся... но я ее действительно видел, это она, как две капли воды...
– Не было хлопот у пирата, пока не взял он в подельники демократа... – хмыкнул Кацуба. – Дружище, почудилось тебе. Новая страна, масса новых впечатлений, нервы, пресыщение красотами, вечерние тени... Мозг достраивает увиденное хранящимися на запасных полочках впечатлениями, зрительными образами. Сам все понимаешь. И ориентируешься, несмотря ни на что, неплохо, с прежней хваткой: марку машины запомнил, кое-что из цифр и букв на номере...
– И все равно...
– Слушай, – мягко сказал Кацуба. – Ты ведь не допускаешь, что т в о я Ольга каким-то чудом осталась жива и угодила в Санта-Кроче?
– Никоим образом, – не поднимая глаз от бокала, ответил Мазур. – Ее же при мне... Когда поезд добрался до Шантарска, она уже окоченела...
– Вот видишь, – столь же мягко продолжал подполковник. – А что касается призраков... Вопрос, конечно, спорный, могу честно признаться, что окончательного мнения на сей счет у меня и сегодня нет. Всякое бывает... Но во что я, безусловно, не верю, так это в призраков, разъезжающих за рулем «Субару». Уж эта-то деталь с прежней жизнью твоей супруги никак не совпадает, верно?
– Верно, – сказал Мазур. – Она вообще не умела водить машину...
– Вот... По Пласа Дель Соль и в самом деле беззаботно шагала какая-то красивая девчонка. Возможно, она чем-то и напоминала Ольгу. Возможно, была на нее о ч е н ь похожа. Не вижу ничего удивительного, у множества людей есть очень похожие двойники, иногда это им становится известно, иногда – нет...
– Я понимаю... – тусклым голосом произнес Мазур.
– А раз понимаешь, отвечай честно: ты в норме или как? Старина, игры серьезные... Ты допей, допей...
Мазур выплеснул в рот остатки граппы, собрался, взял себя в кулак, прислушался к ощущениям и чувствам. Решительно сказал:
– Все в норме. Видимо, старею, нервишки...
И с радостью отметил, что спутники не стали переглядываться, – именно этого молниеносного обмена взглядами он опасался... Обошлось.
– Ладно, вопрос закрываем, – сказал Франсуа. – С одним условием – если вдруг, паче чаяния, ты что-нибудь э т а к о е опять усмотришь или почувствуешь, скажи сразу.
– Есть, – сказал Мазур.
– Вот и прекрасно... – деловито бросил Франсуа. – Посиди минутку, окончательно приди в себя... и нужно работать. Кончилось райское житье. Сегодня, кровь из носу, нужно оторваться от хвостов – от конкурирующей фирмы, я имею в виду, местные меня не беспокоят – и встретиться с резидентом. А до этого нам предстоит поработать в роли гончих. Прямо здесь, и очень скоро. Видите ли, сеньор Влад, вокруг ваших гостиничных номеров началось подозрительное шевеление. В первую очередь – вокруг вашего. Не буду излагать соображения, коими руководствуюсь, это совершенно не ваша печаль, – но ловить на живца будем сегодня. Посыльный только что принес билеты в оперу. Сегодня дают жемчужину здешней классики, «Эль ихо десобидьенте», для дипломата посещение премьеры в опере – занятие привычное и входящее в круг обязанностей, я бы сказал. Мало кому придет в голову, что мы вдруг вернемся с полдороги на премьеру, где ожидается президент и весь бомонд... Ясно теперь, для чего у вас в багаже были смокинги?
20 
