Особенно,... 
60 
— Но разве не он на войне оказался настоящим героем? — возразил Родгар. — Он даже, кажется, награжден за храбрость. Хотя я не стал бы утверждать, что женщины не могут быть храбрыми.
— Я не знаю ни одной женщины, хорошо владеющей шпагой, — заметил Эш, — а д'Эон — прекрасный фехтовальщик, возможно, самый лучший в этом веке. Ходят слухи, — добавил он, обращаясь к Родгару, — что ты дрался с ним.
Это был рискованный момент. Эш вовсе не намеревался скрестить шпаги со своим кузеном, но если бы пришлось, он хотел выйти победителем.
— Не на дуэли.
— И кто победил?
Родгар чуть заметно улыбнулся:
— Мы решили, что дипломатично назвать это ничьей. А ты?
— Не имел такой чести.
— Тебе следует встретиться с ним. Поединок с мастером прочищает мозги.
— Если успеешь оценить это.
— Думаю, ясный ум нужен и на небесах.
— Нет, скорее всего в аду.
— Этот Уилкс как раз заслуживает, чтобы оказаться там! — Сэр Ролоу начал пространно распространяться о том, что он думает о политическом скандале.
По мере необходимости участвуя в разговоре, Эшарт сознавал, что получил предупреждение. Кузен, вероятно, имел превосходство во владении клинком, и ему не следовало становиться на этот путь. И все же, хотя и прошли годы с тех пор, как он мечтал рассчитаться с подлыми Маллоренами, победив Родгара на дуэли, ему хотелось думать, что он смог бы это сделать.
Заметив помрачневшее лицо Дженивы Смит, маркиз спросил:
— Уилкс — скучный парень, не правда ли? — И, не удержавшись, добавил: — Не позволяйте нашим семейным распрям обременять вас и не пытайтесь разрешить их — тут вы ничего не сможете сделать.
Она посмотрела ему в глаза:
— Не позволять? И вы думаете, это так легко?
Глава 25
Дженива увидела, что Эшарт нахмурился, как будто собираясь с ней спорить, но тут старая дама, сидевшая по другую сторону от него, потребовала его внимания.
У нее начинала болеть голова, и ей не хотелось участвовать в этом словесном сражении, но как это сделать, сидя между двумя противниками? Сам д'Эон, разумеется, не имел никакого значения, хотя касающиеся его дела связаны с двором, королевскими особами и даже изменой. Суть дела состояла в том, что Эшарт и Родгар снова помахивали мечами, отыскивая слабые стороны друг друга, причем она не могла не заметить, что Родгар выглядел немного более искусным дуэлянтом.
Сделав большой глоток вина, Дженива оглядела присутствующих, но те, казалось, даже не подозревали о происходившей схватке. Мисс Миддлтон, богатая девица, сидевшая между лордом Уолгрейвом и молодым человеком в красном мундире, по-видимому, была вполне довольна своими соседями и бросала на Эшарта такие взгляды, что напоминала Джениве кошку, приглядевшую птичку себе на обед.
Птичка, которую можно поймать, подумала она, богатая невеста благородного происхождения была именно такой, какую Эшарт выбрал бы в жены.
Кошачьи глаза девицы встретились с глазами Дженивы, и мисс Миддлтон улыбнулась. Фальшивая помолвка позволяла Джениве угрожающе нахмурить брови, и она сделала это с удовольствием. Еще несколько дней Эшарт будет принадлежать ей, и богачка может оставить свои когти при себе.
Дело Уилкса сменилось русским искусством, а на столе появились сласти и пряности.
Чтобы доказать свои права на Эшарта перед богатой невестой, Дженива положила свою руку поверх его руки.
— Кажется, вы путешествовали по России, милорд? Удивленно посмотрев на нее, маркиз взял ее руку и поцеловал.
— Эш, любимая, — так называют меня самые близкие люди.
Дженива знала, что мисс Миддлтон не спускает с нее глаз.
— Пусть так и будет, Эш. Даже если это напоминает погасший огонь…
Он поднял бровь и пальцем пощекотал ее ладонь.
— Если ты хочешь доказательства, что огонь не погас, моя милая, только прикажи.
Джениву бросило в жар, но ее спасла леди Аррадейл, которая встала и потребовала всеобщего внимания.
— Друзья мои, как я вижу, мы уже веселимся, но сначала нам следует принести в дом зеленые ветви.
Гостям были знакомы игры с флиртом, и отовсюду послышались громкие шутки по поводу зелени и зеленого цвета, сопровождаемые смехом. Эти слова стали пристойной заменой «любовных игр». «Леди в зеленом платье» означало «дама с любовником на траве».
Проведя еще какое-то время в обществе Эшарта, она будет обречена на это прозвище.
— И омелу, конечно! — крикнул молодой офицер, подмигивая мисс Миддлтон.
60 
